Произведения Нины Котёл отличает высокое академическое мастерство и приверженность классическим видам искусства, прежде всего работам на бумаге, выполненным в сложных техниках, соединяющих пастель и карандаши, уголь и сангину, тушь и акварель, что выделяет ее творчество в среде современного искусства. Не случайно в 2004 году Котёл разделила первую профессиональную премию «Мастер» с таким выдающимся художником второй половины ХХ века, как Михаил Рогинский. Однако особое отношение Котёл к предмету изображения, мышление постепенно разрастающимися сериями, склонность к неожиданным композиционным приемам и трансформациям масштабов выводят ее творчество за рамки традиционной живописи и графики.

Героями работ Нины Котёл служат не только овощи и фрукты, камни и растения, небо и море – привычная натура для художников-ортодоксов, но и случайно найденные осколки «внежанровой» реальности: облака, тени, диковинные безделушки, бумажные кораблики, стеклянные шарики, бельевые прищепки, обломки разбитой вазы, компьютерные мышки и т.п. Ее волнует «хороший, интересный предмет», становящийся объектом наблюдения, анализа, препарирования, «приручения», в результате которого он, кажется, обретает способность к самостоятельному существованию. Начиная серию, Нина Котёл осваивает общие планы, примеряет выбранных персонажей к мизансцене, в которой предстоит развернуться будущей драме. По мере развития повествования вещь как будто выходит из-под контроля: то стремится сбежать за пределы плоскости, то вырастает до гипертрофированных размеров, то ускользает, оставив только маленький фрагмент своего тела. Пример такого отношения к предмету изображения – большеформатные рисунки из серии «Аквариум. Грибы чернушки» (1990). Плотно уложенные в стеклянную тару соленые грибы обернулись запертыми в аквариуме обитателями подводного мира – существами, подобными рыбам, моллюскам и прочим морским гадам, застрявшими среди причудливых коряг и водорослей, теснящимися, толкающимися в тщетной надежде обрести свободу, прорваться за невидимые, но очень прочные границы отведенного им пространства. На истинную природу «аквариума» намекают лишь белые и голубые штрихи, очерчивающие характерные изгибы прозрачного сосуда. Укрупнение мотива во много раз приближает эту – исходно натюрмортную – органическую смесь к абстрактной картине, побуждая зрителя рассматривать сочленения, переплетения, созвучия линий и форм, а также тонкости и хитрости колорита, в котором зафиксированный в названии грибов черный складывается из голубых, коричневых, розовых, рыжих, фиолетовых штрихов.