Рама выполнена по замыслу и, вероятно, по эскизу В.В. Верещагина в Мюнхене, где художник работал в 1870–1873 годах над туркестанской серией картин и циклом «Варвары». С Верещагиным в Мюнхене сотрудничало несколько мастеров-рамщиков, в частности – позолотчик Рэдшпиллер. Именно он, согласно счетам отдела рукописей Государственной Третьяковской галереи, изготовил для живописца в 1873 году несколько рам с текстами на листелях. Таким образом, данную раму можно с большой долей вероятности отнести к авторству Рэдшпиллера.

Кроме авторского текста ее декор включает орнаментальные полосы жемчужника и меандра, а также «пояс» из лавровых листьев. Меандр является в античной мифологии символом вечности, лавр – символом победы, воинской доблести и славы. Текстовое посвящение «всем великим завоевателям, прошедшим, настоящим и будущим», усиленное семантикой орнамента, говорит о значимости для художника размещения представленного на полотне образа во вневременном диапазоне. Поле между меандровым орнаментом и орнаментом из лавра на раме покрыто позолоченной мраморной крошкой, оно перекликается с изображением песка в выжженной солнцем степи на картине.

Верещагин считал, что искусство должно не только услаждать взор, но играть ключевую роль в «психологическом развитии человечества». По словам художника, сначала из «жизненного опыта» возникала картина, а собственно «нравоучение являлось в каждом данном случае впоследствии, как выражение верности впечатлений…». Вынесенные на поля рам «нравоучения» художник дополнял еще и развернутыми текстовыми аннотациями в выставочных каталогах. Такое литературное обрамление, «текстовые рамки», в которые мастер заключал свои полотна, помогали ему более четко обозначить для зрителя основную идею полотна.