Портрет довольно большого размера изображает еще совсем юного поэта Аполлона Николаевича Майкова (1821–1897). На корешке книги, лежащей на столе, есть надпись – «Майков 1840». В руке молодой человек держит другую книгу в мягкой обложке, возможно, журнал. На изящном столе модный дорогой атрибут – масляная карсельская лампа; фон дополняет пышный занавес, создающий парадный антураж для вполне домашнего облика модели. Несмотря на все огрехи живописного мастерства, в портрете есть какое-то щегольство, эстетизм, присущий персонажу и отражающий его вкусы. С этим девятнадцатилетним юношей, открыто и ясно смотрящим на зрителя, связывались большие надежды в литературном мире.

Портрет имеет авторскую подпись в левом нижнем углу: «Михайлов» (без имени и инициалов) и поступил в Третьяковскую галерею как произведение Григория Карповича Михайлова (1814–1867). В русском искусстве первой половины XIX века было пять художников-однофамильцев, что и породило путаницу. Стилистическое и технологическое исследование выявило несоответствие живописи портрета работам Г.К. Михайлова и наличие совпадений по целому ряду признаков с эталонными произведениями Александра Степановича Михайлова.

Автор портрета, бывший крепостной князя Н.Г. Шаховского, сын художника-самоучки, состоял вольноприходящим Императорской Академии художеств с 1839 по 1843 год в классе К.П. Брюллова. В 1843 году Михайлов получил звание свободного художника, в 1849-м признан «назначенным» в академики. В литературе встречается упоминание о получении им этого звания, но документальных подтверждений нет.

В год написания портрета и художник, и его модель были очень молоды, исполнены творческих надежд и планов. В «Одесском альманахе» за 1840 год вышли первые «взрослые» стихотворения Аполлона Майкова – «Сон» и «Картина вечера». Возможно, именно это обстоятельство и способствовало созданию портрета, на котором начинающий поэт изображен с нарядным томиком стихов, хотя отдельной книжкой его поэтические опусы выйдут только два года спустя. Будучи сыном художника, Аполлон Майков в юности мечтал о карьере живописца, но слабое зрение тому препятствовало, а лестные отзывы о первых поэтических опытах побудили его посвятить себя литературе. Бывая в классах Академии, он мог на какое-то время сойтись с начинающим Александром Михайловым. Дух дружеского расположения и душевной открытости, безусловно, чувствуется в портрете, подкупая зрителя.