Изображения Христа во славе, в окружении небесных сил и четырех апокалиптических существ, иллюстрирующие ветхозаветные эсхатологические видения (Иез. 1: 4–28; 10: 1–22; Ис. 6: 1–4) и тексты Откровения Иоанна Богослова (Откр. 6: 2–9), были распространены с раннехристианских времен. Однако окончательное сложение иконографического типа, известного под названием «Спас в силах», произошло, по-видимому, именно на Руси, где с появлением на рубеже XIV–XV веков высокого иконостаса иконы этого типа становятся преобладающей формой средника деисусного чина.

Вокруг Христа изображена слава, имеющая форму наложенных друг на друга ромба, овала и четырехугольника. Ромб и овал заполнены изображениями серафимов и херувимов. У подножия трона изображены так называемые «престолы» – огненные колеса с глазами и крыльями (Иез. 1: 15–21). Согласно сочинению «О Небесной иерархии», приписываемому Дионисию Ареопагиту, серафимы, херувимы и престолы – высшие из девяти ангельских чинов – всегда предстоят Богу («О Небесной иерархии», VI, 2). По углам внешнего четырехугольника располагаются изображения четырех апокалипсических существ (Иез. 1: 4–14; Откp. IV: 6–9) – ангела, льва, тельца и орла. Уже в сочинениях раннехристианских учителей и отцов церкви четыре животных рассматривались как образ четырех Евангелий или евангелистов, а все явление считали указанием на повсеместное распространение на земле царства Христова. Подобное толкование восходит также к тексту Евангелия от Матфея, где Христос на вопрос учеников о времени второго пришествия и кончины мира отвечал, что прежде должно быть проповедано Евангелие всем народам (Мф. 24: 14).

Красный прямоугольник с символами евангелистов может быть истолкован как образ вселенной, на которую распространяется учение Христа. Небесно-синий овал, наполненный изображениями серафимов и херувимов, – символическое напоминание о горнем мире, в котором обитает Господь Вседержитель. Что же касается внутреннего красного ромба, который встречается только на русских иконах, то он, по-видимому, восходит непосредственно к тексту видения пророка Иезекииля, в котором говорится о неком огне, «и сияние было вокруг него» (Иез. 1: 26–27).

Ростовский «Спас» обнаруживает почти полное сходство композиционного решения с известной иконой Дионисия из Павло-Обнорского монастыря, которая, в свою очередь, восходит к «Спасу в силах» из иконостаса Успенского собора во Владимире 1408 года. Это свидетельствует не только о важности рублевских традиций в искусстве конца XV века, но и, вероятно, о непосредственном знакомстве Дионисия с владимирскими иконами или какими-то другими произведениями Рублёва.

В пользу ростовского происхождения иконы свидетельствуют характерные художественные приемы, к числу которых относятся вытянутые пропорции фигуры Христа с небольшой головой и покатыми плечами (это особенно заметно при сравнении с иконой из Павло-Обнорского монастыря), а также несколько упрощенный рисунок черт лика и типичный для среднерусской живописи этого времени розоватый тон охрения в личном письме.