Тип поясного изображения святого Николая в епископских одеждах, с благословляющим жестом и закрытым Евангелием относится к числу наиболее распространенных в византийском и древнерусском искусстве. На верхнем поле иконы, между полуфигурами целителей Козмы и Дамиана, представлена Этимасия – Престол, Уготованный для Страшного суда (Пс. 9: 5–8). На боковых полях изображены в рост святые князья-страстотерпцы Борис и Глеб, мученики и целители Флор и Лавр, мученицы Евдокия и Евфимия. На нижнем поле – полуфигуры мучениц Параскевы и Фотинии.

Принято считать, что святые на полях икон могли быть изображены в качестве патронов заказчиков или особо почитавшихся в определенной местности покровителей различных видов человеческой деятельности. Но в данном случае, как выбор, так и сочетание этих святых – мучеников, чудотворцев и целителей, – далеко не случайны и обусловлены сложной богословской программой памятника. Ее основной смысл – прославление христианской Церкви, которая утвердилась на Руси и среди собора чтимых святых возносит молитвы не только греческим, но и своим, русским чудотворцам и заступникам, таким как благоверные князья Борис и Глеб.

Присутствие на верхнем поле иконы Этимасии с Евангелием, лежащим на красной подушке, и с гвоздями – орудиями Страстей Христовых на подножии, придает всему изображению дополнительный эсхатологический и литургический акцент. Престол Уготованный не только свидетельствует о грядущем Страшном суде, но воспринимается и как образ, который указывает на будущее спасение и торжество праведников на небесах. И залогами этого спасения, как подчеркивают детали иконографической программы, являются и Искупительная жертва Христа, и жертва Евхаристическая, приносимая на алтарных престолах храмов святителями во время литургии.

Удлиненные пропорции лика Николы с высоким, изборожденным морщинами лбом, огромные глаза, впалые щеки, плотно сжатые губы придают облику святителя подчеркнутую строгость и аскетичность. Этому впечатлению способствуют и сдержанная цветовая гамма, и прозрачные, просвечивающие насквозь слои темной по тону живописи. В то же время рисунок черт лика предельно стилизован и отличается особой изысканностью: можно отметить длинный, очень тонкий, чуть изогнутый нос, асимметричную постановку глаз, сложный изгиб высоко поднятых бровей. Все эти необычные приемы в итоге создают редкий не только для древнерусского, но и для византийского искусства образ – аскета и мыслителя, философа-интеллектуала, тесно связанный с особенностями духовной и художественной культуры позднего XII века. Что касается изображений на полях, то они выполнены в несколько иной манере, предвосхищающей живописные приемы, характерные для новгородской живописи XIII века.

О происхождении иконы свидетельствует позднее предание, согласно которому она была привезена Иваном Грозным в московский Новодевичий монастырь из Новгорода в 1564 году. Относительно большое количество новгородских изображений святителя Николая XII–XIII веков и иконографическое сходство отдельных выразительных черт некоторых из них друг с другом позволяют сделать предположение о существовании в то время в Новгороде какого-то особо чтимого образа святого. Таким образом могла быть круглая икона Николая Чудотворца, находившаяся в Никольском соборе на Ярославовом дворище. Эта икона, считавшаяся чудотворной святыней, в соответствии с поздним преданием была обретена в 1113 году, при новгородском князе Мстиславе Владимировиче у острова Липно, на том месте, где позже основали монастырь во имя святителя Николая.