Нина Коган и Вера Ермолаева не были особенно близко дружны, но общие дела и интересы связывали их с молодости. Художницы познакомились в Петрограде, когда в 1917–1918 годах Коган проработала несколько месяцев в Обществе охраны памятников старины, подключившись к деятельности Ермолаевой по созданию Музея города; они собирали уникальную коллекцию живописных вывесок для отдела «Искусство в жизни города». Как напишет потом Коган в своей автобиографии, ее обязанностью было «ходить по Петрограду и записывать адреса, где есть вывески».

Весной 1919 обе они получили от ИЗО Наркомпроса назначение преподавателями в Витебскую народную художественную школу. Осенью в школе появился Малевич; обе художницы начали преподавать по разработанной им педагогической системе, а весной 1920 года стали членами организованной Малевичем группы Уновис. В Витебске и Коган, и Ермолаева увлеклись супрематизмом и на короткое время стали ученицами и последовательницами Малевича.

В 1920-х их общение, хотя уже и не столь тесное, продолжалось в Петрограде-Ленинграде. В 1928 году вокруг Ермолаевой образовался художественный кружок, получивший название «Группа живописно-пластического реализма». Нина Коган не входила в число активных членов кружка, но часто бывала у Ермолаевой, интересовалась ее работами и приносила ей показывать работы своих учеников (она преподавала рисование в школе). В 1934 году были арестованы все участники «Группы живописно-пластического реализма», в их числе оказалась Коган. Ее освободили через несколько месяцев, Вера Ермолаева как глава «контрреволюционной группы» была осуждена на лагерный срок, а в 1937 расстреляна.

Творческая судьба Нины Коган сложилась удивительным образом: практически ни один фундаментальный труд, посвященный русскому авангарду, не обходится без упоминания ее как ученицы Малевича. Но наследие Коган крайне малочисленно, к тому же сохранилась только графика. И уж совсем немного ранних «досупрематических» работ; тем интереснее представляется карандашный портрет Веры Ермолаевой, который фиксирует период, предшествовавший краткому, но неистовому погружению Коган в стихию искусства авангарда. Этот рисунок выявляет камерную природу ее таланта и усвоенную в годы учения в различных художественных студиях реалистическую манеру, гораздо более органичную в ее творческой судьбе, нежели попытки освоить супрематизм.

В судьбе самого рисунка удивительным образом переплелись начало и конец общения двух художниц. Сделанный в самом начале их знакомства портрет хранился у Ермолаевой. После ее ареста родители Марии Казанской, ученицы Ермолаевой, также арестованной по тому же делу, вынесли из неопечатанной квартиры Ермолаевой часть работ. В их числе был и этот карандашный портрет, который впоследствии Третьяковская галерея приобрела у сына Казанской.