Изображение Богоматери с Младенцем на лицевой стороне иконы принадлежит к одному из редких вариантов иконографии Одигитрии. Среди наиболее ярких отличительных черт – свободный трехчетвертной разворот фигуры Младенца, Его взгляд, обращенный к Богоматери, и высоко поднятая в благословляющем жесте правая рука. Благодаря перечисленным композиционным особенностям создается впечатление, что Христос благословляет не только молящихся, но и саму Пречистую Деву. Выразительность этого жеста подчеркивается необычными волнообразными складками мафория, приоткрывающими синий хитон на груди Марии.

В подобных изображениях нередко используются особые одежды Младенца – туника (хитон), подпоясанная под грудью, и гиматий, драпирующий только нижнюю часть фигуры. Такие одежды напоминают о священстве Христа, поскольку по закону Моисееву первосвященник, входящий в святилище, должен был облачаться в льняной хитон и опоясываться (Лев. 16: 4). В соответствии с ветхозаветной традицией препоясание понималось и как знак Божественной силы и власти («Бог препоясан силой» – 2 Цар. 22: 33; «Облачен Господь могуществом и препоясан» – Пс. 92: 1 и др.). Символом власти является и изображение лент-клавов на плечах Младенца. Это толкование восходит к пророчеству Исаии: «Сын дан нам, владычество на рамена Его; умножение владычества Его и мира нет предела на престоле Давида и в царствии Его» (Ис. 9: 6–7). Очевидно, Младенец Христос представлен на иконе как Царь и Первосвященник «по чину Мельхиседекову» (Пс. 109: 4; Евр. 6: 20), а образ Богоматери символизирует одновременно Святая Святых и трон Давидов, на котором воссядет Мессия в конце времен.

Необычно для типа Одигитрии и положение правой руки Богоматери: она не приподнята в деисусном жесте моления, а касается ступни младенца Христа. Возможно, столь редкая особенность восходит к нескольким византийским произведениям раннего XIII века, в которых Богоматерь придерживала Младенца за пятку. В соответствии с библейским проклятием искусителя («…И вражду положу между тобою и между женою, и между семенем твоим и между семенем ее; оно будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту» – Быт. 3: 15) подобная деталь иконографии могла восприниматься как напоминание об Искупительной жертве Христа и о Его победе над смертью. Однако в данном случае эти символические ассоциации завуалированы, будучи вплетены в общую сложную образно-художественную ткань иконы.

На обороте представлен Христос Вседержитель, тогда как такое сочетание изображений достаточно редко использовалось в двусторонних иконах. Вероятно, выбор именно этих изображений был связан с византийской традицией, известной с XIII века, – помещать парные иконы Христа Вседержителя и Богоматери близкой иконографии в иконостасах монастырских и городских храмов (афонские монастыри Хиландар и Ватопед, церковь Святой Софии в Охриде и др.). На подобную традицию могли ориентироваться и заказчик иконы, и ее исполнитель. О знакомстве художника с греческими образцами свидетельствует не только сложность иконографического типа, но и изысканность рисунка и цветовых сочетаний.

Икона происходит из Покровского собора суздальского Покровского монастыря, основанного в 1364 году нижегородским князем Андреем Константиновичем. Большинство исследователей связывают создание произведения с основанием обители, считая, что стилистические особенности живописи не противоречат этой дате. По другой версии, восходящей к устному монастырскому преданию, икона была вложена в Покровский собор в 1552 году Иваном Грозным во исполнение обета, данного им накануне похода на Казань. Так или иначе, но этот образ пользовался особым почитанием царя: монастырские описи свидетельствуют о множестве вложенных им в разное время деталей драгоценного убора, в том числе убруса и подвесной пелены.