Крайне редкий в древнерусском искусстве вариант иконографии «Пророк Илия в пустыне» представляет собой соединение в единой композиции трех основных сюжетов, основанных на библейских текстах Третьей Книги Царств: «Пророк Илия в пустыне у потока Хараф», или «Кормление вороном» (17: 2–6); «Пророк Илия в пустыне в пещере горы Хорив, внимающий Божественному гласу» (19: 8–12); «Пророк Илия, сидящий под деревом» на библейский текст о можжевеловом кусте (19: 4).

В произведениях мелкой пластики изображение пророка Илии в пустыне почти не встречается. Композиция лицевой стороны иконки не имеет аналогий в предметах этого жанра, но обнаруживает их в произведениях станковой и монументальной живописи конца XII – XIII века. Поза пророка Илии на иконке наиболее близка позе Илии на фреске новгородской церкви Спаса на Нередице 1199 года.

На оборотной стороне иконы изображение святителя Николая восходит к одному из ранних иконографических типов святого в русском искусстве, отличительная черта которого – благословляющий жест святого: мизинец и безымянный палец правой руки касаются подушечки большого пальца, тогда как указательный и средний пальцы, сложенные вместе, вытянуты вверх. Подобный жест был распространен в искусстве Византии и Древней Руси в ХI – середине XIII века. Изображение омофора святителя в виде ленты, сложенной посередине, также встречается в памятниках XII–XIII веков.

Отмеченные иконографические признаки, пластика и экспрессивность образов позволяют датировать иконку последними десятилетиями XII века. О принадлежности произведения новгородскому искусству свидетельствует близкое сходство иконографического образа пророка Илии на каменной иконке с нередицкой фреской: характерное для искусства Новгорода соединение в одном произведении пророка Илии и святителя Николая, декоративность образа, а также традиция начертания имени святителя.