Творчество Натальи Алексеевны Северцовой, актрисы по образованию, принято относить к наивному искусству. Подобно многим так называемым наивным художникам, она не имела художественного образования. Однако, окончив театральную студию Ю.А. Завадского в Москве, Северцова в 1920-е годы работала не только как актриса, но и как декоратор и бутафор. В середине 1940-х она сотрудничала с художником Р.Н. Барто, выполняя работы по договору с производственно-живописным комбинатом МТХ.

С рождения и до конца жизни ей посчастливилось вращаться в кругу талантливейших ученых, поэтов, художников. Ее отец – знаменитый ученый-зооморфолог А.Н. Северцов, имя которого ныне носит московский Институт проблем экологии и эволюции РАН, а муж – известный искусствовед и переводчик А.Г. Габричевский. Коктебельский дом Габричевских своим гостеприимством и творческой атмосферой привлекал выдающихся представителей художественной и научной интеллигенции (М. Волошин, Б. Пастернак, А. Остроумова-Лебедева, С. Рихтер, Р. Фальк, Н. Альтман, И. Бродский и др.). Потеря голоса в годы войны не позволила Северцовой продолжить актерскую карьеру, но дух игровой фантазии, несомненный творческий дар вкупе с мощным темпераментом требовали выхода. И он выразился в ее живописном творчестве.

Как самостоятельный художник Северцова проявила себя уже в зрелом возрасте, вскоре после инфаркта, случившегося в 1950-м году. С 1951-1952 годов берет начало ее самобытная живопись, сначала представшая в виде росписей на фанере – створках шкафов, столешницах и т.д. Почти все её произведения выполнены в Крыму в поселке Планерское (так в 1945–1992 годах назывался знаменитый Коктебель).

Большая многофигурная композиция «Парикмахерская» относится к тем жанровым сценам, над которыми очень любила работать Северцова. Ее тяга к бытовым сюжетам – от умения воспринимать окружающее с предельной напряженностью, от «погруженности в жизнь». Работа населена множеством персонажей, представляющих некий возрастной и типажный срез общества. Хотя писались эти люди «из головы», однако в основе лежат реальные впечатления от тех, кто встречался ей или жил неподалеку. Герои ее картины словно выхвачены из действительности. Сама художница признавалась: «Никогда не писала с натуры, но очень люблю людей и всякие человеческие ситуации, всякое проявление человеческой натуры, которая у каждого своя, как и отношение к жизни». Все изображенные обладают своей индивидуальностью: и седая дама с распущенными для окраски волосами и дымящейся сигаретой в руке, и важный пожилой господин, откинувшийся в кресле и подключенный к аппарату для завивки волос, и старуха-уборщица в деревенском платке со шваброй в руках.

Интересно и продуманно выстроена композиция многофигурной сцены. Зрителю уготовано место зеркала, в которое смотрятся размещенная анфас в центре картины героиня, темноволосая девушка с задорным хвостиком на макушке, и молодой парикмахер. Другие фигуры, представленные в многообразных позах, и их отражения в зеркалах объединены мотивом изящно склоненных вправо и влево голов, что создает динамичный ритм картины. Персонажи вежливо предупредительны и дружелюбны друг к другу, в том числе запрокинувший клиенту голову и поливающий ее водой из синего кувшина лихой румяный парикмахер-блондин, – в этом проявилось доброе отношение к людям и миру самой художницы.

Цветовое решение построено на гамме нежно-пастельных тонов – голубовато-зеленых, белесовато-серых, в которую врывается ярко-розовое пятно платья центральной фигуры. Прозаический бытовой сюжет трактован довольно изысканно, несмотря на «примитивную» манеру письма. В работах Северцовой нашли воплощение ее острый взгляд на мир, актерская наблюдательность, неподражаемая мягкая ирония, тонкое чувство цвета.