Эдуард Гороховский одним из первых в советском неофициальном искусстве стал работать с проблематикой памяти, фиксируя вытеснение и исчезновение воспоминаний о конкретных людях, сообществах, местах и обстоятельствах в результате травматического опыта людей в историко-политических катаклизмах.

Художник утверждал, что его картины состоят из двух элементов – фотографии, воспроизведенной на холсте с помощью живописных или графических приемов, и вторгающегося в ее пространство объекта, например геометрической фигуры, силуэта, текста или другой фотографии. Этот чуждый элемент возвращает картине плоскость, обесценивая фотографическое пространство, превращая фотоизображение в знак.

Интерес концептуалистов к языку советских лозунгов, графиков, дорожных знаков и официальных бумаг, агрессивно вторгавшемуся в жизнь советского человека и регламентировавшему ее, стал визуальным отображением кризиса индивидуальности, права на личное высказывание. В итоге сам художник становится анонимной фигурой, оперируя символами знаковых систем, сталкивая не только эстетику разных жанров и техник, но и играя со смыслами и содержанием визуальных образов в поиске актуальных запросов времени, транслируя собственную мировоззренческую позицию.

Одной из важных для художника задач было создание активного диалога между зрителем и картиной, в которой предпринималась попытка воссоздания системы значений и возвращения смыслового поля памяти.

Фотография, с которой часто работал художник, была одновременно документальным свидетельством и средством художественного выражения. В руках мастера она становилась инструментом трактовки условных событий и идей в зависимости от комментария или контекста, в который помещена.

Ностальгический облик старой групповой фотографии из анонимных архивов художник переносит на холст с помощью масляных красок, используя ограниченную палитру серо-бежевых тонов и имитируя тонкими мазками волоски пыли, оставшиеся на негативе, пятна, размывы и полустертые надписи, сквозь которые просвечивает фактура холста. Старый мир ушедших в небытие людей запечатывается привычным знаком современности – инженерно-техническим указателем коммунальной системы газопровода, который можно увидеть на любой городской улице. Белое поле, созданное двумя мазками широкой кисти и буквенно-цифровыми обозначениями как знак унификации и предсказуемости, доминирует над индивидуальной волей изображаемой группы персонажей из прошлого. Таким образом Гороховский делает основным пространством произведения не изобразительное на плоскости, а умозрительное во времени. Картина становится точкой схода единого пространства-времени, связанного с духовным измерением жизни.