В работах Юрия Николаевича Ларина очень тонка грань между изобразительным и абстрактным началом. Ларин разработал собственную теорию, названную им «живопись предельных состояний», суть которой состоит в поиске гармонии между изобразительным и музыкальным. По словам автора, в противостоянии между сюжетно-литературным началом и цветопластическим возникает новое качество, когда «гармония и пластика сливаются в необъяснимое единство, на пределе борьбы, когда один шаг до того, чтобы работа сделалась вполне абстрактной».

Беря за основу опыт реальных впечатлений, художник преображает предметный мир, не теряя его объекты и их жизнеподобие. Юрий Ларин трансформирует их с помощью выразительных средств живописи, используя плотные мазки, нечеткие линии и контуры, цветовые пятна, ограниченную палитру. Для себя он решал вопрос, как согласовать движение световых и цветовых масс в реальном мире с пространством холста, которое остается неизменным.

Устремленная в небесные выси церковь Вознесения Господня (1528–1532) в Коломенском, шедевр русской шатровой архитектуры, проявляется из белой загрунтованной плоскости холста, как остов Вселенной, связующий земное и небесное. Художнику было важно сохранить картинную плоскость, так как, по его мнению, иллюзия глубокого пространства разрушает естественную двухмерность изображения. Незаполненный грунт основы, по задумке автора, – такая же часть композиции, как и пауза в музыкальном произведении. Используя ограниченную палитру сложносочиненных пигментов, Ларин дает цвету новое качество, соединяя чувственную и духовную суть проявленного мира.

Эту картину живописец закончил в день смерти своей матери Анны Михайловны Лариной (1914–1996) – вдовы Николая Ивановича Бухарина (1888–1938), приемной дочери революционера Михаила Ларина (1882–1932), автора известных воспоминаний о годах заключения в ГУЛАГе «Незабываемое».

Источники свето-пространственной системы Ларина, его опыты с рисунком, цветом и формой сродни поискам мастеров символизма и «тихого искусства». В своем пейзаже, написанном по памяти, он пытается соединить временное и вечное, выпустить из материальной формы ее духовное содержание. Пейзаж, существующий вне времени и пространства, как отблеск впечатления, приглашает погрузиться в тишину размышлений и меланхолическое созерцание.