Парадное изображение Ксении Ивановны Тишининой (1736–1757) было написано И.К. Березиным в пандан к портрету ее супруга Н.И. Тишинина. Этот же мастер написал в полный рост и их дочь, Е.Н. Тишинину. В настоящее время все три работы, украшавшие некогда родовую усадьбу Тишининых Тихвино-Никольское, находятся в Третьяковской галерее.

Как следует из надписи на обороте холста, портрет К.И. Тишининой был создан спустя два года после ее смерти по оригиналу, написанному с натуры И.Я. Вишняковым в 1755 году. Сегодня работа Вишнякова хранится в Рыбинском музее-заповеднике. В отличие от поколенного оригинала, Березин пишет фигуру в рост, самостоятельно «додумывая» нижнюю часть фигуры. Положение рук художник также определяет произвольно. Такие композиционные вольности были необходимы мастеру, чтобы связать в единый ансамбль портреты Тишининой и ее супруга. Когда картины находятся рядом, то руки моделей образуют единую линию и почти симметричны. Ракурс верхней части фигуры практически полностью повторяет оригинал, однако лицо Ксении Ивановны на картине Березина отличается бесстрастным выражением и отстраненностью в сравнении как с работой Вишнякова, так и с парным портретом супруга.

Великоустюгский мастер И.К. Березин сохраняет в живописном почерке приемы, более характерные для парсун конца XVII – начала XVIII века. Он пользуется яркими локальными красками, с трудом преодолевает двухмерность плоскости холста и условно подходит к моделировке объема фигуры. Аналогичным по манере исполнения, достаточно редким для середины XVIII столетия, является портрет графа Г.П. Чернышёва из Третьяковской галереи.

При свободной в целом трактовке оригинала Березин точен в передаче некоторых аксессуаров: он скрупулезно копирует с портрета Вишнякова розу, украшающую корсаж платья модели, часы на поясе и веер в руках молодой женщины. Детали должны были в иносказательной форме подчеркивать добродетели изображенной. Роза, приколотая к лифу платья, с одной стороны, напоминала о кратковременности любви и красоты: «Как розы сей пройдет твоя пора», – писал Сумароков в 1755 году в сонете «Не трать, красавица, ты времени напрасно». С другой стороны, в эмблематике XVIII века роза считалась царицей цветов, и потому была символом высокой, аристократической красоты. Часы в портретных изображениях нередко указывали на воздержанный, кроткий характер модели. В известном со времен Петра I в России сборнике «Символы и эмблемата» изображение часов сопровождалось девизом «Праведник толкует о Солнце».

Язык веера, хорошо знакомый обитателям светских гостиных, служил для передачи сиюминутной информации, мог рассказать о мимолетных чувствах и переживаниях. Такие сведения не должны были стать достоянием потомков, для которых создавались портреты. Поэтому веер редко можно увидеть на полотнах столичных портретистов. Несколько чаще этот аксессуар дополняет изображения провинциальных художников, менее искушенных в тонкостях иконологии. В любом случае веер на портретах, как правило, «молчит»: как и большинство позирующих дам, К.И. Тишинина держит его плотно закрытым.