Иван Никитин был первым русским живописцем, кому было позволено написать портрет монарха с натуры и который получил звание гофмалера. Его талант, высоко оцененный самим Петром I, поражает и сегодня. Художник, один из первых в России сумевший постичь приемы живописи Нового времени, не просто усвоил мастерство иллюзорной передачи видимого мира. Он добился такой глубины психологической характеристики в портретах, которая была доступна лишь самым одаренным его современникам.

В портрете графа Гавриила Ивановича Головкина (1660–1734) наиболее ярко проявилась склонность Никитина к познанию глубин человеческой натуры. Произведение позволяет судить об этой неординарной и сильной личности. Немолодой граф располагает к себе воображаемого собеседника тонкой вежливой полуулыбкой и учтивым выражением лица. Но это не светская маска, ловко скрывающая истинный облик придворного. Во внимательном, слегка усталом взгляде читается глубокий аналитический ум и несгибаемая железная воля государственного деятеля, привыкшего принимать твердые решения и нести большую ответственность.

Не менее примечательна биография изображенного на портрете вельможи. Г.И. Головкин принадлежал к числу ближайших сподвижников Петра I, занимал должность канцлера. Долгие годы он играл ключевую роль во внешней политике России. Как гласит надпись на обороте портрета, «в продолженiи Канцлерства своего он заключил 72 трактата с разными правительствами». Чтобы понять, насколько напряженной и ответственной была его работа, достаточно вспомнить, сколь непростой исторический период переживала тогда Россия, прорубавшая себе окно в Европу в ходе изнуряющей Северной войны. Среди многочисленных подписанных Головкиным трактатов был и Амстердамский договор (1717), обеспечивший России нейтралитет Франции и ускоривший долгожданную победу над Швецией.

Мастер не случайно делает самый яркий световой акцент на лице модели, в то время как остальная часть фигуры погружена в полумрак. Тем самым Никитин подчеркивает приоритет человеческого достоинства над социальным статусом. И лишь приглядевшись, зритель может увидеть знаки орденов Св. Андрея Первозванного и Белого Орла – зримое признание многочисленных заслуг дипломата.

Произведение принадлежит к зрелому периоду творчества мастера и написано вскоре после возвращения его из Италии, где он учился в Академии изящных искусств во Флоренции.