Степан Карпов, убежденный сторонник академизма, начавший свой творческий путь в 1917 году, одним из первых сумел наполнить искусство новым содержанием и поставил его на службу большевистскому государству. С 1923 года молодой мастер стремительно занял ведущее положение в Ассоциации художников революционной России (АХРР), стал членом президиума, руководителем монументальной и молодежной секций, способствовал ее превращению в крупнейшее творческое объединение страны.

Картина «Кузнецы» готовилась специально для восьмой выставки АХРР – «Жизнь и быт народов СССР» (1926). С этой целью Карпов, его жена Серафима Рянгина и ближайший друг Борис Яковлев, составлявшие прочную творческую группу, оказались в Узбекистане и, в частности, провели три месяца в Самарканде, изображая не только виды средневекового города (Шир-Дор, Шах-и-Зинда, Биби-Ханым), но и убогие лачуги ремесленников «с низким потолком, подпертые бревнами, с глинобитным полом», а также самих ремесленников за работой. По результатам своего среднеазиатского вояжа художники написали три больших полотна, явно объединенных общей концепцией. У Рянгиной – «Гончары», у Яковлева – «Медники», у Карпова – «Кузнецы».

Обнаженные фигуры кузнецов, расположившихся в глубине мастерской, исполнены с редкой достоверностью. Никаких внешних эффектов, никаких особых формальных изощрений. Выдающееся умение создавать высокий образ «из ничего», отменный вкус, сочетание высокой техники и пластической культуры.

Монументальный холст, исполненный в классическом ключе, сохранил натурное ощущение палящего южного солнца, контрастов света и длинных падающих теней, собирающих композицию воедино (большая серия рисунков, этюдов и эскизов для «Кузнецов» хранится в Оренбургском областном музее изобразительных искусств).

После скоропостижной смерти Карпов удостоился правительственного некролога в «Правде» как один из «вождей АХРР», но в пантеон «классиков соцреализма» его так и не включили.