Творческая деятельность Ивана Горшкова, заявившего о себе в середине 2000-х годов участием в выставочных проектах вместе с Ильёй Долговым, Арсением Жиляевым, Николаем Алексеевым, давно вышла за пределы так называемой воронежской волны – важнейшего явления в современном региональном искусстве, объединившего творчество воронежских актуальных художников. В ряду произведений коллег, отличающихся аналитическим подходом и отсутствием внешних эффектов, живопись и скульптурные объекты Ивана Горшкова выделяются благодаря яркому, экспрессивному художественному языку, построенному на парадоксальных сочетаниях брутального материала с эстетикой компьютерной графики, точнее, с ошибками и случайными сбоями графических программ (глитч).

Создаваемые художником образы претерпевают постоянную трансформацию: материалы теряют привычные свойства, произведения в зависимости от выставочного контекста приобретают признаки других видов искусства, а балансирующие на грани фигуративного искусства и беспредметности курьезные существа внезапно обнаруживают портретные черты узнаваемых моделей.

Эти выразительные возможности языка Ивана Горшкова наилучшим образом проявились в опытах работы художника для открытого пространства. Персонажи скульптурной группы «Крем-брюле», участником которой стал и «Бетховен», совершили вторжение в парк Новая Голландия в Санкт-Петербурге в 2018 году, не мимикрируя под исторический контекст, а стремясь утвердить в нем свое присутствие, выступая в роли главных героев парковой среды.

Сравнивая персонажей парковой скульптурной группы с героями фильма или приключенческого романа, автор наделяет каждого своим амплуа и забавным прозвищем: Фаэтон, Бетховен, Гусарская баллада, Пропеллер, Полька, Ломтик мандаринового пирога и, конечно же, Фонтан. «Бетховену» автор определил роль вожака команды, который, по всей видимости, был прозван так за внешнее сходство с композитором, угадываемое в массивной форме головы с характерной прической.

Покрытое радужной эмалью с росчерками аэрозольной краски железо и дерево, из которого вытесана голова «Бетховена», полностью теряют присущую этим материалам грубость, превращаясь в подобие мягкой игрушки. Ковка и сварка становятся такими же податливыми художественными инструментами, как кисть или скульптурный стек, а лист железа приобретает пластичность и гибкость. Временное пребывание в природной среде только усиливает эти ощущения, активизируя восприятие объекта как подвижной биоморфной субстанции, неожиданное для использованной техники. В пространстве выставочного зала, напротив, фигура «Бетховена» приобретает устойчивость и монументальность.