Дмитрий Александрович Пригов – российский художник-концептуалист, по широте и разнообразию творческих практик беспрецедентная фигура на отечественной арт-сцене. В энергии и размахе, с какими он много лет выстраивал свой эстетический мир, было действительно нечто титаническое. В «строительный» арсенал Д. Пригова входили поэзия, инсталляции, объекты, перформанс, различные виды графики, эссе по искусству. Приговский мир был как бы заранее вписан в постмодернистский «космос», созданный из художественного наследия, актуальности медиа и реалий массовой культуры. Его горизонты определяют две «инстанции»: язык (текстов) и образы (иконосфера).

Эти «инстанции» у Д. Пригова взаимообратимы: слово и изображение могут меняться местами, прорастать одно сквозь другое, им всегда сопутствует скрытая эквивалентность. Это многое объясняет в структуре и поэтике фигуративных композиций художника. В их число входит и серия «Бестиарий», аллегорическая портретная галерея культурных героев и политических фигур, где рядом с известными «мастерами искусств»: И. Босхом, В. Шекспиром, Н.В. Гоголем - появляются монструозные ипостаси М. Тэтчер и А.Б. Чубайса. То, что практически все персонажи серии гротескно зооморфны, автор комментирует так: «это не обыденные, а, так сказать, метафизические , небесные портреты, первоизображения персонажа», «художники и писатели… по-своему «нелюди», поскольку руководствуются не «человеческими» побуждениями, а чисто текстовыми стратегиями». Сходно объяснял маскировочный смысл антропоморфных иконных образов Дионисий Ареопагит: «скрыть неизреченное и невидимое для многих знание». Д. Пригов портретирует не людей, а то, что может открываться ему за их текстами, картинами или поведенческими моделями.

В Портрете Мартина Хайдеггера зооморфизм «мотивирован». Один из гуру европейской философии ХХ века, проживший долгую жизнь и имевший непростую политическую судьбу, изображен в облике индуистского бога мудрости и благополучия Ганеши, являвшемся людям в аватаре слона. По степени концентрации энигматических (загадочно-многозначительных) знаков, в том числе «фирменных» авторских - прозрачной чаши и всевидящего глаза, геральдическая по строю композиция выглядит подобием некоей визионерской «алхимической» иконы. «Зашкаливающий» пафос, игра с (за)предельными понятиями – одна из основных «стратегем» Д. Пригова и в поэзии, и в визуальном искусстве. В портрете М. Хайдеггера, ставшего своего рода «эзотериком» в экзистенциальной философии и культовым автором в «просвещенной» Москве 1990-х, она нашла едва ли не лучшее свое воплощение.