Будущего художника Захарова спас из разоренного кавказского аула генерал Пётр Алексеевич Ермолов, передавший чеченского мальчика на воспитание своим родным. Несмотря на участие в многочисленных военных походах, прославленный полководец чутко следил за развитием талантливого воспитанника. В собрании Третьяковской галереи хранится рисунок Захарова, изображающий обаятельного и благовоспитанного молодого человека в кругу полюбившей его семьи («Портрет Постниковых», 1844). Камерный поясной портрет историка Грановского Захаров создал, уже будучи академиком живописи. Близкий к веяниям романтизма, Захаров к тому времени успел написать с натуры портрет самого романтического из русских поэтов – Михаила Юрьевича Лермонтова. Портрет Грановского создавался, когда профессор Московского университета был на вершине известности. Читавшиеся им лекции по всеобщей истории вызывали поклонение студентов и превратились – впервые в России – в публичные лекции для широкой общественности, имевшие колоссальный успех. Опираясь на обширный новейший фактический материал, Грановский вместе с тем следовал традиции, восходящей к Древней Греции: преподносил историю как захватывающее приключение и в то же время нравственный урок.

Художник превратил небольшой портрет в романтический памятник. Словно возвышаясь над нами, полуфигура Грановского энергично развернута на фоне колеблющейся облачной пелены; он будто унесен в мир высоких идей, далекий от всего обыденного и земного. Идущий с неба свет озаряет вдохновенное лицо, обращенное вдаль, навстречу порыву ветра, всколыхнувшему одежду и волосы, зовущему в неведомое. Эпоха романтизма чутко улавливала двойственную природу бытия, а Грановский был личностью, сотканной из контрастов. Блестящий лектор и популяризатор преобладал в Грановском над фундаментальным исследователем, публичные лекции даже превратили Грановского в кумира дам. Недаром на портрете историк немного напоминает обожаемого публикой оперного певца: театральная осанка, эффектно запахнутый дорогой плащ с роскошным воротником, причудливый набалдашник трости в виде ящерицы и «кудри черные до плеч», как у юного героя Пушкина – Ленского. Однако Грановский уже не юн: его романтические кудри редеют, словно олицетворяя закат уходящей в прошлое эпохи романтизма. Тонкая, воздушная, драгоценно красивая живопись передает печаль и обаяние этого заката.