Удостоенный в 1861 году большой золотой медали за картину «Привал арестантов», Якоби получил возможность совершенствовать свое мастерство в Европе как пенсионер Академии художеств. До 1869 года он жил и работал в Германии, Италии, Франции. Якоби увлеченно погрузился в новую для него художественную среду и довольно быстро предпочел сюжетам из отечественной жизни европейскую историческую тематику. В Париже он исполнил картину, посвященную одному из драматических событий Великой французской революции. 27 июля 1794 года (9-е Термидора II года по республиканскому календарю) в Конвенте была свергнута диктатура якобинского Комитета и его лидера Максимилиана Робеспьера – ярого сторонника революционного террора. Переворот совершили представители «умеренных» политических группировок, многие участники которых ранее были казнены по решению Робеспьера и его соратников. Теперь якобинцам была уготована та же участь. Раненный во время ареста, бывший диктатор провел ночь перед казнью в здании Конвента, окруженный торжествующими победу противниками. Якоби, с присущим ему талантом жанриста, показал бурные эмоции «умеренных», осыпающих издевательскими насмешками своего врага, и бессильный гнев, и печаль стоящих поодаль «террористов», подчеркнув противостояние двух групп контрастами света и тени.

Представленная в 1867 году на всемирной выставке в Париже, картина получила признание знатоков. В.В. Стасов считал, что Якоби сумел превзойти признанных мастеров исторического жанра глубиной типов и характеров. «Подобной иллюстрации к своей или чужой истории наши художники до самого последнего времени никогда еще не воспроизводили», – восторгался критик. И одновременно огорчался тем, что русский автор обратился к чуждой национальному искусству тематике: «”Робеспьер” его – это была картина сильная, в высшей степени примечательная, и личная моя симпатия вся на стороне этой превосходной исторической страницы; а все же нельзя было не жалеть, зачем она иностранная: глядя на нее, можно было присягнуть, что писал ее француз». Судя по всему, влияние французской истории проявилось не только в сюжете. Избрав его, Якоби вдохновлялся самой стилистикой живописи классицизма, прежде всего полотнами Ж.-Л. Давида.