В сообществе московских концептуалистов, склонном к эстетическому и социальному эскапизму, Дмитрий Александрович Пригов (его артистическое имя) выбрал стратегию максимальной публичности. Художник и поэт, закончив Строгановское Училище (тогда МВХПУ) по классу скульптуры, затем освоил практически все «жанры» современного искусства. На фоне энергичного поэтического творчества он - помимо пластических композиций - создает «абстрактно-метафизические» графические серии, бумажно-текстовые объекты, стихограммы, выступает как перформер, делает множество эскизов для инсталляций. Гибкая «методология» Пригова позволяет легко объединять язык концептуализма с поэтикой и иконографией соц-арта, вовлекая в свой оборот образы и формы исторических стилей. Так возникает его персональный эстетический «космос», универсальным законом которого становится сквозная взаимообратимость изображения и текста. Со временем этот «космос» насытился своей «автохтонной» символикой, обзавелся вокабуляром сакраментальных слов. В поздних работах художника видно, как они проступают на репродукциях среди классических ландшафтов. Впервые, однако, эти кроваво-красные или зловеще черные письмена проступили на страницах газет, ставших у Пригова материалом для настенных композиций во времена Перестройки. Автор отчасти позаимствовал такую форму высказывания у государства, расставлявшего в городах прозрачные стенды с периодикой для коллективного чтения.

Объект «Плачущий глаз» представляет собой перевязанную веревкой стопку газет, какие очень давно сначала таскали дети, собирая в школу макулатуру, затем носили взрослые в пункты приема ‒ за талоны на книжный дефицит. Международный художественный контекст легко приведет на память фрондерскую поэтику «мизерабельного», ничтожного предмета в нео-дадаистской практике Fluxus (Флюксус). Свою «стопку» вторсырья, между тем, автор пометил личным «фирменным» символом – Всевидящим оком с кровавой слезой, разом сделав ее причастной высшим, мистическим инстанциям созданного им мира. У Пригова это, в том числе обращенный к зрителю «сострадающий» глаз, всегда готовый разделить с публикой «невзгоды и тяготы» восприятия современного искусства. Ретроспективно объект приобрел и новые парадоксальные смыслы: выйдя на международную арт-сцену Дмитрий Александрович создал немало крупноформатных инсталляций с «кровоточащим глазом», одна из них «Каспар-Давид Фридрих в Москве» экспонировалась у нас Галерее. Примечательно, что материалом для нее послужили как раз газеты. Так что его газетную стопку, задним числом, можно смело считать приготовленным на будущее «походным инсталляционным набором», «Передвижной галереей русского художника».