В основу графической композиции положен как будто случайно вырезанный фрагмент текста. Контрастные черные заглавные буквы притворяются угловатыми и немного неловкими, имитируя следы ножниц. Для Юдина такой стилизаторский прием был более чем естествен: он с детства виртуозно владел искусством вырезания силуэтов из бумаги и впоследствии возвращался к нему в своей графике.

Юдин не первый раз вводит шрифт в свои графические композиции, осмысляя буквы как самостоятельный пластический образ (лист «Башмаки. Графический мотив», обложка «Land of Panama»). Такая практика в немалой степени отсылает к его успешной и плодотворной работе в качестве иллюстратора книг и журналов – к той сфере, где проблема синтеза изображения и текста была особенно заострена.

Концептуальным источником «шрифтовой композиции» Юдина, возможно, послужила абсурдистская поэтика обэриутов, которые унаследовали от футуристов интерес к звучанию слова, придающему ему дополнительный смысл за рамками привычного значения. И если в поэзии обэриутов, по выражению Хармса, слова превращались в предметы, то Юдин точно так же превращал в пластические формулы графическое начертание букв и слов.

«Шрифтовая композиция» опирается на художественные приемы афиши, требующей особой выразительности графического решения. Но и в этом жанре пластическое мышление Юдина оказывается созвучно эстетике обэриутов. Не случайно именно он вместе со своей давней соратницей еще по малевичевскому «кружку» Верой Ермолаевой оформил афишу их легендарного творческого вечера «Три левых часа».