Трактат «Собор воскрешающего музея» (1921) – главное теоретическое сочинение Чекрыгина, объясняющее смысл и предназначение графической серии «Воскрешение мертвых», навеянной «Философией общего дела» Николая Фёдорова. Текст «Собора» сопровождается посвящением: «Памяти великого праведника и учителя Николая Фёдоровича Фёдорова» и подзаголовком: «О будущем искусстве музыки, живописи, скульптуры, архитектуры и слова».

В 1922 году Чекрыгин предполагал опубликовать свой трактат с иллюстрациями. Однако издание, уже анонсированное в журнале «Маковец», не состоялось из-за трагической гибели автора. Впервые текст опубликован искусствоведом В.И. Ракитиным в издании «Василий Иванович Чекрыгин» (2005).

Этапная для русской культуры рукопись, сброшюрованная в прошитой нитками тетради (37×23,5), хранилась в собрании искусствоведа Василия Ракитина, от него перешла к Андрею Сарабьянову, а в 2022 году была подарена владельцем Третьяковской галерее.

Изучение рукописи и анализ графического наследия Чекрыгина позволяет утверждать, что свои последние, самые мистичные, рисунки он исполнил в качестве иллюстраций к конкретным главам трактата (по одному рисунку к главе).

Лист «Таинство Евхаристии» должен был открывать главу с названием «Воскрешение мертвых отцов (Внехрамовая Евхаристия). Синтез живых искусств – воскрешение мертвых». Главу предваряют два эпиграфа: «Твоя от Твоих, Тебе приносяще, о всех и за вся» (Таинство Евхаристии) и «Поглощенный, будешь возвращен поглотившими» (Василий Великий).

В композицию зеленым карандашом вверху автором вписан текст – главная тема рисунка: «КРАСОТА-ЕДИНСТВО».

В трактате рисунку соответствует текст: «Органический синтез живых искусств будет воскрешение. В воскрешении причины – отца. Эстетика вбирает этику, идеальное становится реальным, то, что было трансцендентным, становится имманентным. Объединяются в бессмертном образе живые искусства, разрушенные слепой силой, – и побеждается смерть. Оживляются и одухотворяются небесные земли – долг мудрости сына – и поддержана падающая вселенная. С земли, как с престола вселенной, исходит воскрешаемый отец, а за отцом – праотец, как ряды времени (и побеждается время), и поднимаются на небеса, чтобы преодолеть пространство, и чтобы стать в чистом лицезрении с Отцами Отцов».

В наши дни и текст, и иллюстрация воспринимаются как прощальная проповедь художника.