С самого начала своей творческой деятельности Валерий Кошляков, вышедший на художественную сцену в конце 1980-х годов в Ростове-на-Дону как участник неофициального сообщества «Искусство или смерть», а позже присоединившийся к знаменитому московскому сквоту в Трёхпрудном переулке, сохранял удивительную для его довольно радикально настроенных коллег по цеху приверженность искусству живописи, которому он не изменяет по сей день.

Еще неожиданнее для повестки актуального искусства того периода выглядела увлеченность Кошлякова образами античной классики, воплощенная в композициях в жанре архитектурной фантазии, роднящих его с произведениями европейских художников второй половины XVIII века, например Юбера Робера, запечатлевшего не только виденные им, но и воображаемые руины древних сооружений. Вдохновляясь иллюстрациями книг об искусстве Древнего Рима, Кошляков, который на момент работы над этим произведением еще не бывал в Италии, создавал свой собственный мир, основанный на грезах об этой земле.

«Колоннада» представляет собой скульптурно-живописный объект, состоящий из восьми деталей из упаковочного гофрокартона, складывающихся в единую композицию: крупное изображение фрагмента колоннады и фриза античной постройки коринфского ордера. Художник соединяет, казалось бы, несочетаемое: непрочный материал и изображение величественной архитектуры Античности, – выбирая для фиксации вечности подчеркнуто недолговечный носитель. Желание изобразить классическую красоту в дешевом, «бросовом» материале является своеобразной интерпретацией традиционной для классического искусства темы бренности бытия, известной в живописи эпохи барокко как «vanitas»: античные руины напоминают о стремительном беге времени, не щадящего даже великие памятники древности.

В своих работах Кошляков часто обращается к эффектам матовых красок, темперы или гуаши. Сильно разбавленные водой пигменты ложатся полупрозрачными мазками с нечеткими очертаниями, сквозь которые просвечивается фактура картона, придавая композиции сходство с фресковой живописью, что подчеркивает изначально присущее работам художника монументальное начало. Свободная манера письма, с потеками, просветами краски, обширными неокрашенными участками и прорывами картона, внедренные в красочный слой куски скотча и пятна клея делают композиции схожими с как будто случайно обнаруженными артефактами, свидетелями ушедшей мифической империи.