Троицкий собор Павло-Обнорского монастыря был основан в 1414 году в вологодских землях на берегу реки Нуромы учеником преподобного Сергия Радонежского – преподобным Павлом Обнорским. Деревянный монастырский храм был заменен каменным в 1505–1516 годах, по повелению великого князя Московского Василия III. Иконостас Троицкого собора был создан за несколько лет до начала строительства – в 1500 году.

Из первоначального иконостаса Троицкого собора до нас дошли всего четыре древние иконы – уже упоминавшийся центральный образ деисусного чина, два праздника – «Распятие» и «Уверение Фомы» (Государственный Русский музей) – и одна икона из местного ряда – «Успение Богоматери» (Вологодский музей). Икона Дионисия воспроизводит в общих чертах иконографическую схему, широко распространенную в византийском и русском искусстве XIV – начала XV века. По сторонам от Голгофского Креста с распятым Спасителем здесь располагаются две группы предстоящих во главе с Богоматерью и Иоанном Богословом. За Богоматерью представлена группа святых жен, а за Иоанном Богословом – римский сотник Лонгин, указывающий на Христа. Композиция разворачивается на фоне Иерусалимской стены.

Обращение к более ранним образцам обусловило отличительные черты новой иконографии, в том числе позу самого Спасителя. Фигура Христа у Дионисия кажется совершенно невесомой, лишенной материальной тяжести – не пригвожденной к кресту, а как бы парящей с распростертыми руками. Это впечатление достигается прежде всего за счет небольшого изменения пропорций.

Другой особенностью иконы являются аллегорические изображения отлетающей Ветхозаветной и подлетающей Новозаветной церкви – в виде небольших женских полуфигур, сопровождаемых ангелами. Их присутствие должно было отражать одно из ключевых положений христианского вероучения, согласно которому новая Церковь была основана на крови новозаветного Агнца – Христа, и поэтому именно в момент крестной жертвы происходит смена церквей, смена Заветов.

В «Распятии» Дионисия внешняя, эмоциональная экспрессия уступает место благоговейному молитвенному созерцанию, раскрывающему внутренний, духовный смысл события – искупление, примирение земного с небесным и свидетельство о грядущем воскресении и победе над смертью, открывающей путь к жизни вечной. Состояние покоя и просветления отчетливо выражено в фигурах и ликах предстоящих.

Светлые охрения как будто «растворяют» фигуру Христа в сиянии золотого фона, подчеркивая одухотворенность, обоженность плоти, – так же, как и тонкое сплавленное письмо, исполненное небольшими, трудно различимыми мазками. Спаситель предстает как будто уже облеченным в небесную славу, сопричастниками которой становятся и предстоящие. Благодаря вытянутым пропорциям и дробному рисунку слегка развевающихся одежд их фигуры кажутся невесомыми и бесплотными и словно парят, соскальзывая с гладких сверкающих лещадок, в то время как холодные, яркие и необычайно изысканные цвета одежд зримо напоминают о сияющих красках горнего мира.