В 1964 году график Гурий Захаров с женой, скульптором Татьяной Соколовой, и небольшой группой друзей отправились в лодочное путешествие по рекам Архангельской и Вологодской областей на озеро Воже. В озеро впадает небольшая речка Тордокса, у устья которой тогда находилась одноименная группа деревень с красивой, хотя и определенной под колхозный гараж деревянной церковью. Страшные развалины храма, окруженные поражающим воображение кладбищем сельскохозяйственной техники, – это все, что сохранилось сейчас от Тордоксы, которой уже нет на картах, как и тысяч исчезнувших русских деревень.

Память об ушедшем времени жива в искусстве. Судя по работам Г. Захарова, в 1960-е годы в Тордоксе текла жизнь благостная – простая и правильная. Она настолько была сродни натуре художника, человека из народа, что он изобразил в интерьерах не любимых членов своей собственной семьи, как обычно, а чужих, но, видимо, очень близких ему по духу людей.

Серия обращает на себя внимание оригинальной техникой, которую автор назвал «линоколлаж». Захаров изобразил сельских жителей в их домах, а стены комнат в те годы в деревне за неимением обоев оклеивали газетами. Художник остроумно, «для усиления выразительности», как он сам говорил, выклеил «стены» в своих линогравюрах газетной бумагой.

Композиция работы «В избе. Тордокса» фронтальна и уравновешена, бедна предметами и деталями. В устланной самодельными половиками светлой и просторной комнате с резным диваном, с кроватью за пестрой занавеской, с аккуратно висящей на крюках одеждой прямо и спокойно сидит и читает газету глава семьи в кепке и сапогах. Дочитает – и тотчас готов идти работать, по всему видно – трудовой человек. У его ног так же прямо и спокойно, по-хозяйски, сидит черный кот. В дверном проеме на заднем плане видна стирающая, слегка склонившись, «вторая половина». Женщина стоит боком к зрителю, ее лица не видно, но поза ее складной фигуры свободна и естественна, чувствуется, что ей хорошо среди созданного ею домашнего уюта.

Известный писатель Василий Белов, выходец из вологодской деревни, озаглавил свой сборник очерков о северном быте и народной эстетике архаичным и прекрасным словом «Лад»… И название работы Захарова, сделанной почти за 20 лет до публикации книги, можно было бы вполне продолжить этим емким выражением: «В избе. Тордокса. Лад». Гравюра может быть иллюстрацией очерков Белова, в ней – традиционное, общерусское, еще живое в шестидесятые, близкое и писателю и художнику немудреное понимание счастья: мир, согласие, порядок и уют в простой трудовой семье – Лад.