В конце жизни московский график Гурий Филиппович Захаров создал цикл линогравюр, посвященных памяти родителей. Гравюра «Прощай, Анюта!» в этом цикле самая заметная – и из-за своего необычного названия, и по оригинальности замысла, и по силе художественной выразительности. В основе ее композиции – немецкая фотография 1941 года: снятая сзади уходящая к горизонту бесконечная колонна советских пленных бойцов. Захаров поместил в глубину колонны, в темную массу солдатских спин, фигуру резко развернувшегося назад кричащего человека в белой рубахе с поднятой в прощальном жесте рукой. Рядом с ним – Смерть: в буквальном смысле изображен завернутый в плащ-палатку скелет, тоже развернувшийся против движения колонны и тоже приветственно поднявший руку. На немецкой фотографии слева от колонны пленных – конвоир, в гравюре – охраняющие людей порхающие херувимы и серафимы, а рядом надпись: «Прощай, Анюта». По организации света и тени гравюра напоминает фотонегатив, что еще больше подчеркивает «ирреальную реальность» происходящего. Перед зрителем невиданная фантасмагория соединения реализма, фотографического натурализма, традиции народного лубка, религии, мистики, надрывно кричащая о семейной трагедии.

Отец Г.Ф. Захарова, многодетный, пожилой уже, нездоровый человек, был мобилизован и пропал без вести в первые месяцы войны, предположительно в Брянском котле. Мать, Анна Ивановна, одна поднимала четверых младших детей, старший сын воевал. Гурию в 1941 году было пятнадцать. Боль утраты была с Гурием Филипповичем всю жизнь, он не прощал ни немцам, ни своим, считал отступление летом и осенью 1941 года закономерным результатом неподготовленности СССР к войне. Занимаясь розысками отца, он был более других информирован об истинных масштабах катастрофы, ведь в один только Брянско-Вяземский котел попало около 1 миллиона человек.

Рубеж 1980–1990-х годов был ознаменован появлением огромного количества произведений искусства, рассказывающих жестокую правду о советском периоде на примерах конкретных, известных авторам жизненных историй, в свободной, не скованной канонами обязательного реализма форме. Гравюра с изображением бескрайней колонны советских пленных была невозможна в СССР так же, как летающие в ней ангелы. Заслуга Захарова в том, что созданный им образ действительно художественно убедителен, пронзает и потрясает зрителя.