В годы создания линогравюры «Краснохолмский мост. Авария» ее автор, московский график Гурий Захаров, был уже очень известным художником. Работа была важна для него, он долго трудился над ней, многократно переделывал.

Захаров около 20 лет прожил на Таганке, в старом московском районе, который, по его словам, весь «изрисовал». По рисункам он создавал линогравюры и офорты, не раз изображал и Краснохолмский мост, соединяющий Таганку со старым промышленным районом Кожевники. Это были светлые по настроению, чеканные по форме работы молодого, восхищенного красотой и гармонией мира художника. В 1974 году Захаров получил мастерскую на верхнем этаже дома у Краснохолмского моста. С высоты птичьего полета он созерцал теперь московские горизонты и наблюдал то, что происходит внизу. По мотивам этих отстраненных наблюдений «человеческого муравейника» из поднебесья и выполнена в 1980 году гравюра «Краснохолмский мост. Авария».

Работа сделана в примитивистской – дисгармоничной по своей природе – манере. Косенькие дома, кургузые машинки, кривая линия горизонта изображены как бы неумелым ребенком. Игрушечная Москва выглядит и мило, и жутковато. Преобладает черный и темно-серый цвет. Чернó дымит в самом центре безликих, равнодушных заречных далей нелепая безобразная черная труба, черна и страшна тень под мостом, в которую устремляется маленький жалкий кораблик. Белое небо выглядит зловещим заревом, яркие блики на воде – адскими всполохами. Черные купы деревьев скомпонованы так, что образуют чуть ли не «врата смерти», в которые неуклонно вливается тугая линия моста с мерно, одна за одной, идущими по нему машинками. Широкая и, казалось бы, пустынная, на первый взгляд, московская панорама насыщена множеством мельчайших, очень выразительных человеческих фигурок, сценок… Кто-то гуляет с колясочкой, кто-то едет на велосипеде, кто-то с кем-то дерется, а кто-то целуется, кто-то справляет нужду под мостом… Купаются, брызгаясь, в Москве-реке мальчишки, шагают под руку подружки… Среди этих житейских сюжетиков почти не выделяется главный: кто-то попал под машинку, и его несут на носилках к «скорой помощи».

Одной из программных установок шестидесятничества было изображение обыденной жизни, будней, однако шестидесятники взрослели, и многие из них задумывались уже об обыденности не только жизни, но и смерти. Тема смерти, похорон уже в 1970-х стала достаточно популярной. Гравюра Захарова «Краснохолмский мост. Авария» – современная, очень личностная интерпретация вневременных пушкинских строк:

Я говорю: промчатся годы,

И сколько здесь ни видно нас,

Мы все сойдем под вечны своды –

И чей-нибудь уж близок час.