Судьба гравера Николая Лапина – олицетворение успеха «футуристической революции». Изучая этапы этой карьеры, можно понять, как происходила первая советская реформа специального образования.

Во время Гражданской войны будущий художник был старшим телеграфистом штаба войск Восточного фронта, затем учился в оренбургском Свомасе (ГСХМ, 1919–1920), сотрудничал с супрематистами. Переехав в Москву, он в 1920–1927 годах прошел весь курс Вхутемаса.

В качестве своего диплома Лапин разработал («построил») книгу «Судак», посвященную древнему крымскому городу и архитектуре средневековой генуэзской крепости (текст, макет, гравюры). Книга получила престижные награды на международных выставках в Лейпциге, Кёльне, Нюрнберге (1927–1928) и осталась в истории советской полиграфии.

На волне успеха недавний подмастерье выдвинулся в руководители столичного художественного образования, начал преподавать во Вхутеине, последовательно занимая должности ученого секретаря, а затем декана графического факультета (1927–1930).

Активно участвуя в организации Московского полиграфического института, Лапин стал его первым директором (1930), затем заместителем директора по учебной работе, деканом художественно-графического факультета (1932–1934). Кроме этого, он был назначен первым директором Московского института изобразительных искусств (МИИИ, 1934–1938). Среди главных организационных достижений Лапина – академическая дача в крымских Козах, куда многочисленные студенческие группы выезжали на пленэр.

Педагогика отнимала у художника все время и силы. Книга «Судак» так и осталась его главным полиграфическим проектом, хотя творчества он не оставлял никогда.

Эскиз-вариант заставки к «Вступлению» связан с работой над главным изводом всего цикла – видом Судакской крепости, состоящей из двух поясов обороны – верхнего и нижнего.

Художнику важно определить выразительные возможности мотива, который затем будет разрабатываться в деталях. Определяя глубину пространства будущей гравюры, он фиксирует несколько пространственных уровней: деревья на первом плане, горные уступы и затем – укрепления на вершине. Но при этом условно-плоскостной характер изображения сохраняется.

Для представителя школы Вхутемаса очевиден приоритет формальной организации гравюры. Лапин соотносит свою работу с подчеркнуто декоративными средневековыми миниатюрами, но не подражает им прямо. Его образный язык вполне индивидуален, узнаваем.