Выпускник пейзажной мастерской Архипа Куинджи, Константин Богаевский в значительной степени перенял видение природы и художественный метод у своего учителя. Вслед за ним Богаевский отказался от предшествующих исполнению картины этюдов, отражающих натурные впечатления. В своих произведениях живописец создавал образ окружающего мира, преображенного его волей. Богаевский все сильнее отдалялся от реалистического взгляда на природный мотив, приближаясь к фантазии, сотканной из вымысла. Не случайно второе название полотна – «Розовый гобелен». Мотив восхода солнца над античным храмом автор интерпретирует через призму впечатлений от увиденных им в поездках по Европе полотен западноевропейских художников эпохи Возрождения и классицизма – Андреа Мантеньи, Клода Лоррена, Никола Пуссена. Многое в отношении композиции, перспективы, формообразования, освещения и колорита он заимствовал у старых мастеров, трансформируя их приемы в собственных целях.

Интерес к древней истории и образам ушедших эпох был обусловлен переходным этапом, когда художники переосмысливали прошлое, чтобы создать искусство настоящего. Максимилиан Волошин писал о Богаевском: «Он родился среди камней древней Феодосии, стертых, как их имена; бродил в детстве по ее размытым холмам и могильникам: Кенегезские степи приучали его взгляд наблюдать клубящиеся облака, Опук был горой посвящения, – с которой ему был указан путь в искусстве; зубцы коктебельских гор на горизонте были источником его романтизма, рождая в нем тоску по миражам южных стран, замкам и скалам; а деревья имения Шах-Мамая направляли его вкус к Пуссену и Клоду Лоррену». Богаевский посвятил свою жизнь художественному исследованию древней Крымской земли, на которой сохранялись следы древнегреческой культуры и средневековые крепости генуэзцев. Они вдохновляли его на создание таинственных полуфантастических пейзажей, метафорически отражающих историю человеческой цивилизации.