Становление Владимира Немухина, одного из ключевых художников советского андеграунда, пришлось на тяжелое послевоенное время и последовавшие затем годы хрущевской оттепели. Борьба с «формализмом и космополитизмом» позднесталинской эпохи, общее состояние культурного вакуума сменились коротким периодом либерализации, когда «железный занавес» вдруг приподнялся и в закрытой стране оказались образцы актуального западного искусства. На художников «лианозовского круга», куда, помимо Немухина, входили Лидия Мастеркова, Оскар Рабин, Николай Вечтомов, Лев Кропивницкий и его родители Евгений Кропивницкий и Ольга Потапова, произвели шоковое воздействие выставки конца 1950-х – начала 1960-х годов. В Парке культуры им. Горького и в Сокольниках были показаны работы американских абстрактных экспрессионистов и европейских ташистов. Беспредметное искусство стало для многих из них знаком приобщения к общемировому художественному контексту, который вскоре, уже после 1962 года, вновь оказался недоступным.

Абстракция для большинства представителей альтернативной художественной культуры была лишь экспериментальным периодом, за которым последовал возврат к фигуративной живописи. Для многих, но не для Владимира Немухина, который, оттолкнувшись от беспредметных композиций конца 1950-х – начала 1960-х годов, сделал решительный шаг к использованию реальных предметов в качестве новых средств своего живописного арсенала. В 1965 году он открыл для себя игральную карту как художественный объект и включил ее в картинную плоскость. Выведение этой заурядной вещи из бытового, развлекательного контекста, из «знаковой системы житейских реалий в область чистой пластики» стало для него приоритетной художественной задачей на следующие несколько десятилетий.

«Натюрморт с картами» 1976 года относится к программной для творческой биографии Немухина серии «ломберных столов». Художник опрокидывает на зрителя картинную плоскость, используя свой излюбленный ракурс сверху вниз. Форма разбросанных по поверхности «стола» игральных карт намечена едва уловимыми тонкими прямоугольными контурами, а точечные красные и черные пятна создают узнаваемый облик мастей. В плоскость холста также включены реальные карты рубашкой кверху. Их поверхность покрыта полупрозрачным красочным слоем, что создает эффект сплавленности, слияния этих незамысловатых предметов с живописной средой. В нескольких местах видны имитации разрезов полотна разной длины и глубины, выполненные художником при помощи утолщения грунтового слоя (левкаса) и темной обводки. Изысканная, виртуозная живопись с многочисленными нюансировками и богатством фактуры противопоставляется предельной бедности мотива. В серии «ломберных столов», по меткому замечанию Андрея Ерофеева, «речь идет о метафизическом образе бесцельной пустопорожней игры для убийства времени, которым Немухин выразил экзистенциальное переживание беспросветных лет брежневского “застоя”».