В конце 1909 года Н.П. Ульянов занял должность декоратора в Школе грации и ритма, основанной в Москве Е.И. Рабенек, танцовщицей-босоножкой, муж которой принадлежал к семье владельцев фабрики в подмосковном Щёлкове. Здесь, на даче Рабенеков, художник проводил каждое лето с 1909 по 1911 год. Предположительно, в эти месяцы у него родился замысел композиции «Качели». Главную задачу Ульянов увидел в том, чтобы передать «динамику линий и локальных красок». Он неоднократно повторял композицию картины, но в ее вариантах лишь менял «декорации» и подбирал для них колористическое решение, оставляя неизменными участников действа, «наивных деревенских воздухоплавателей», безуспешно пытающихся преодолеть земное тяготение. Данная картина является вариацией на указанную тему. Доска с фигурками парней и девок в развевающихся ярких юбках взлетает в небо, зеленые холмы, написанные энергичными мазками кисти, кажутся увиденными сверху, так что создается впечатление, будто художник смотрит на мир, находясь где-то рядом, на такой же доске качелей. Построение пространства и цветовое решение картины очень напряженные, что придает небольшому полотну значение художественной формулы, емко выражающей направление поисков нового живописного языка, которые в этот момент занимали автора.

В 1911 году первый вариант «Качелей» экспонировался на Всемирной выставке в Риме, где в русском разделе доминировали работы мастеров, близких «Миру искусства». На их фоне картина Ульянова выделялась ярким экспрессивным изображением традиционной русской забавы и привлекла внимание Ф.Т. Маринетти, который направил ее автору подборку манифестов футуристов. Обращение итальянских собратьев по искусству Ульянов получил в тот момент, когда в России одно за другим возникали общества со все более радикальными программами, и этот эпизод заставил его более четко определить свою позицию в искусстве и понять, чью сторону ему следует принять в противоборстве традиционалистов и новаторов. Его позиция в деле обновления искусства – скорее позиция художника-философа, не чуждого формальных экспериментов в собственном творчестве, но выступающего против крайностей, к которым призывали футуристы.