Владимир Николаевич Немухин – один из самых значительных художников в истории неофициального послевоенного искусства, член «лианозовской группы», друг и соратник Оскара Рабина. Он активно участвовал в приватно-квартирных и публичных выставках авангардного искусства, в том числе в «бульдозерной выставке» в Беляеве (1974). С конца 1960-х годов его живопись находила все большее признание на Западе. С 1990-х жил в Германии, в Дюссельдорфе.

В своих работах Немухин часто обращался к трехмерным абстракциям, биоморфным или геометрическим композициям. Скульптурное наследие Владимира Немухина представляет собой «мемориальные композиции» – оммажи. Свои объекты Немухин посвящал художникам-современникам, иногда – особо важным для него фигурам истории искусства. Сам он так писал об этих работах: «Мой путь в скульптуре – это минималистская школа, где искусство сведено к своей основной сущности. Оно абстрактно и объективно, лишено внешней декоративности или экспрессивного жеста. Но это отнюдь не минимализм отрицания возможностей, а, наоборот, – минимализм их рационального выбора».

Михаил Ларионов (1881–1964) – русский художник, живописец, график, сценограф, теоретик искусства, один из основоположников русского авангарда. К 1912 году создал художественную концепцию – лучизм, один из первых примеров так называемого беспредметного творчества. Согласно теории лучизма в действительности человек воспринимает не сам предмет, а «сумму лучей, идущих от источника света, отраженных от предмета и попавших в поле нашего зрения». В манифесте «Лучисты и будущники» (1913) говорится: «Картина является скользящей, дает ощущение вневременного и пространственного, что можно назвать четвертым измерением; все же ощущения, возникающие в картине, – уже другого порядка; – этим путем живопись делается равной музыке, оставаясь сама собой».

Владимир Немухин создал пластическую параллель живописи Михаила Ларионова. Подобно тому, как в творчестве последнего «луч условно изображался на плоскости цветной линией», свободно пересекающиеся плоскости скульптуры выделены волей художника для «лучистого восприятия» мира. С этого, как сказано в манифесте, «начинается истинное освобождение живописи и жизнь ее только по своим законам». Подобно ей, скульптура Немухина становится самодовлеющей, имеющей свои формы, цвет и «тембр».