Щедрин Сильвестр (1791-1830)
Грот Матроманио на острове Капри
1827
Размер - 35,7 x 46,4
Материал - холст
Техника - масло
Инвентарный номер - Инв.190
Приобретено П.М.Третьяковым у Д.Е.Бернардаки. 1868
В XVIII столетии получил распространение видовой пейзаж. Идеальный пейзаж эпохи классицизма был еще очень популярен, но ростки нового понимания природного мотива давали о себе знать.
В отличие от многих своих современников Сильвестр Щедрин сдержанно относился к господствующему идеализирующему направлению в искусстве. Во время своего пребывания на юге Италии (в Неаполе) художник познакомился с творчеством мастеров школы Позилиппо. Живописцы обращались к изображению неприукрашенной, естественной природы, отказавшись от идеальных форм классического пейзажа.
Воспринимая натуру скорее эмоционально, нежели рационально, художник обогащает пейзажный жанр новым, личным чувством природы, что являлось неотъемлемой частью романтического мироощущения. Его целиком захватила южная приморская природа.
Начиная с 1825 года Щедрин все летние месяцы проводил в окрестностях Неаполя, в Сорренто и на Капри. Художник изображает маленькие, уютные гавани, прибрежные скалы, тенистые гроты. Гроты у художника как бы развивают тему интерьерных работ с изображением сводчатых помещений, античных руин, через арки которых открывается вид на море, водопады и прочие природные красоты.
В картине «Грот Матриманио…» изображение строится на сопоставлении тенистого пространства грота и залитого светом морского вида, написанного в прохладных голубовато-жемчужных тонах. В этом присутствует философский подтекст. Этот живой образ романтического двоемирия (микрокосм и макрокосм) подчеркивает неразрывную связь человека и мироздания.
Художник приближает к зрителю фигуры переднего плана картины. Все проникнуто сладостью и негой покоя. Отдыхающая в тени скальной пещерки женщина, итальянец в красном головном уборе, укрывшийся у согретой солнцем скалы, двое людей, идущих через заросли, – они словно оживляют пейзаж, усиливая жанровость мотива.
Работа на натуре изменяет и понимание художником цвета. Живопись утрачивает локальность, становится более свободной и динамичной. Полотно оживляется легким скольжением солнечных пятен. Художник почти отказался в этой картине от белил в изображении дальнего плана, что несколько утяжеляло колорит его «гаваней» и «террас».