В 1925 году Павел Корин, побывавший на похоронах патриарха Тихона и пораженный всенародным прощанием со святителем, задумывает написать грандиозную картину и запечатлеть на ней тех представителей духовенства, интеллигенции, и простого люда, которых он там увидел. Эти образы, которые, по мнению П.Д. Корина, отражали самобытность русской культуры и духовности и, казалось, безвозвратно уходили из жизни России, художник хотел сохранить. Первоначально его картина задумывается как трагическая, звучащая как музыкальное заупокойное произведение - реквием. Но постепенно в сознании художника она приобретает торжественные героические оттенки, так как, работая над портретами персонажей своей картины, Павел Дмитриевич видит людей сильных духом, готовых стойко перенести испытания, приготовленные им временем.

С 1925 по 1937 год Павел Корин создает серию портретных этюдов для своей будущей картины, а с 1935 по 1959 год работает над главным эскизом для «Реквиема».

Портрет архиепископа Владимира Соколовского был написан одним из первых. Павел Дмитриевич часто наблюдал его за богослужением, владыка к тому времени был уже на покое, но продолжал служить в открытых на тот момент храмах Москвы.

Прославленный епископ, участник православной миссии в Японии, богослов, историк, писатель, знаток церковного пения, архиепископ Владимир был последним настоятелем закрывшегося в 1919 г. Спасо-Андроникова монастыря. В 1922 г. в храме Преподобного Сергия Радонежского на Большой Дмитровке владыка служил вместе с патриархом Тихоном последнюю перед арестом патриарха литургию. В конце 20-х годов архиепископ Владимир жил у Соломенной сторожки, в районе Тимирязевской академии, в сыром неотапливаемом помещении и находился в крайне униженном состоянии, как и многие церковные иерархи в то время.

Наблюдая за архиепископом во время службы, Павел Дмитриевич восхищался его статью, умением держаться. Также П.Д. Корина вдохновляло яркое, живописное облачение епископа, украшенное уральскими камнями.

Павел Дмитриевич написал его портрет и впоследствии выполнил еще один уже после смерти епископа в 1931 г. Но, по неизвестной причине, в окончательный эскиз картины портрет владыки так и не вошел.