Среди созвездия выдающихся художников начала ХХ века Наталию Сергеевну Гончарову можно без преувеличения назвать одной из самых ярких звезд. Ее творческую сущность определила двумя словами Марина Цветаева – «дар и труд». Гончарова все время стремилась вперед, постигая существующие и прокладывая новые пути в искусстве.

В «Автопортрете с желтыми лилиями» Гончарова изобразила себя на фоне картин, развешанных на стене. В руках у нее – букет ярких, оранжевых лилий, написанных подробно и точно, со знанием строения их стеблей, листьев, лепестков. Но, изображая собственное лицо, Гончарова намеренно слегка утрировала его. Не уходя от портретного сходства, она немного растянула рот, удлинила нос, уменьшила лоб и подбородок, написала более широкие, чем на фотографиях, брови. Нарочито грубо написана кисть руки, широкая, с крепкими пальцами, обведенными толстым, почти черным контуром. Можно сравнить этот «собственный портрет» с тем, как видели Гончарову современники: «Высокого роста, худощавая, с гладко зачесанными назад волосами, внимательными, зоркими глазами, с неторопливыми движениями, она напоминала внешне тургеневских женщин… Скромная, с чертенятами в глазах и серьезными складками у рта». Художница Валентина Ходасевич вспоминала: «…стройная, без жеманства, и все – всерьез… Никаких прикрас: ни косметикой, ни в одежде. …Одета – без моды, очень просто и складно, как может себе позволить женщина хорошо сложенная…В ней, как в иконах, строгость». А у Марины Цветаевой читаем: «Прямота черт и взгляда, серьезность - о, не суровость! - всего облика. Человек, которому все всерьез. Почти без улыбки, но, когда улыбка – прелестная».

Так и в «Автопортрете» – серьезность, строгость и никаких прикрас, более того – намеренное утяжеление и даже огрубление форм, существующее как протест против салонной миловидности, особенно характерной для женских портретов.