Над картиной «Сирень» Михаил Врубель работал на хуторе Ивановское Николая Ге в Черниговской губернии. В 1901 году художник вместе с женой Надеждой Забелой-Врубель приехал сюда в начале мая. Здесь также, как и в прошлом году, буйствовала сирень. Ее кусты представляли настоящую благоухающую чащу. Фиолетово-лиловое душистое марево на фоне зелени листьев в предвечернюю пору представляло собой фантастическое зрелище, еще более завораживающее, чем в прошлом году.

Вернувшись в начале сентября в Москву, Врубель сообщал в письме Николаю Римскому-Корсакову: «Все лето в хуторе я был занят кустом сирени с девицей (Татьяной!) на его фоне. Прошлогодняя моя сирень относится к настоящей вещи, как эскиз к картине. Там мне удалось только кое-что уловить, и я очень захотел захватить вещь полнее; вот причина, что я упорствую на этом сюжете...». В 1900 году Врубель написал здесь же одноименную картину «Сирень» (1900, Третьяковская галерея), поначалу названную им «Ночь», как сообщал об этом художник в письме к фон Мекку. В это же лето он создал этюд «Сирень» (1900, Государственный Русский музей) и эскиз «Сирень» (1900, Третьяковская галерея). Два последних произведения послужили подготовительным материалом к картине «Сирень», исполненной в следующем 1901 году.

Какая же тайна открылась Врубелю в красоте пышного цветения сирени, над полнотой выражения которой он бился два лета подряд, так и оставив картину незаконченной? Если в «Сирени» 1900 года, по нашему мнению, ясно читается отсылка к древнему мифу о Никте, богине ночи, то здесь эта тайна кроется в образе Татьяны. Но какой Татьяны? Пушкинской, из поэмы «Евгений Онегин»? Той, которая в полном смятении перед встречей с Онегиным после письма к нему с признанием в любви, бежит, увидев его – «Кусты сирен переломала, / По цветникам летя к ручью./ И, задыхаясь, на скамью / Упала…» (Александр Пушкин). В сидящей на скамье женской фигуре угадываются черты облика Надежды Забелы. В Харькове в сезоне 1896-97 годов она исполняла партию Татьяны в опере Петра Чайковского «Евгений Онегин». В волшебном, полном тайных смыслов пейзаже с переливающимися тонами цветов сирени, колышущихся при любом дуновении ветра, Врубель услышал фрагменты этой партии, исполняемой его женой, обладающей хрустальной чистоты голосом, словно парящим и тающим, трогающим до глубины души. Изящная женская фигура на скамье становится душой этого пейзажа, как Никта в «Сирени» прошлого года. А в конечном счете и там, и тут художник стремился выразить вневременной женский идеал, состояние женской души – смятенной, тревожной и прекрасной.

Мотив сирени с его многозначностью и метафоричностью оказался необыкновенно важен для художника и в создании символистских образов, и в формулировании им самих принципов символизма. Потому он несколько раз возвращался к нему, но так и не смог, в силу различных обстоятельств, закончить последнюю картину 1901 года.