Драма Генрика Ибсена «Пер Гюнт» и музыка Эдварда Грига давно и неразрывно соединились вместе. Актеры Художественного театра, которых воодушевило создание спектакля под руководством К.С. Станиславского, даже побывали на родине Пер Гюнта, а Рерих ехать отказался, заметив, что отправится только по завершении декораций. Вернувшиеся из путешествия актеры не уставали рассказывать художнику, как он оказался верен и точен в своей работе.

Эскиз, на котором изображена скромная избушка, решен в мягких пастельных тонах. В нем есть что-то от старинного гобелена: нерезкие очертания холмов, переходящих в голубые горы, суровое нагромождение валунов на переднем плане и, как мощные струны гигантской арфы, натянутые между небом и землей, высокие упругие и упрямые сосны, цепляющиеся корнями за каменистую почву.

При всем немногословии этого уголка земли, при том, что главной героини драмы – нежной и верной девушки – нет на полотне, здесь царит дух красоты, гармонии и светлой грусти ожидания, в котором Сольвейг провела всю жизнь.

Щемящая грусть небольшого эскиза несет чувства вроде бы не свойственные энергичному, яркому и, подчас, резкому Николаю Рериху. Но в этом и сила искусства символизма: способность к перевоплощению, умению наделить богатыми чувствами небольшой холст, в котором проницательный зритель способен увидеть декорации вечной жизненной драмы.