Николай Сапунов – один из выдающихся мастеров художественного объединения «Голубая роза». Диапазон творческих интересов мастера и эмоционального содержания его полотен колеблется от зычных, лихих трактирных застолий до трепетной жеманности «галантных» сцен, от грубости таверн до наивно комичных театральных интерлюдий. Искусство Сапунова пронизано глубоко переживаемым чувством хрупкости красоты и зыбкой, призрачной гармонии мироздания.

Именно его выбирает Всеволод Мейерхольд для постановки спектакля-пантомимы «Шарф Коломбины» по мотивам пьесы Артура Шницлера «Подвенечная фата Пьеретты». Сапунову всегда, по мнению современников, «удавалось соединить Венецию с Чухломой». Сквозь любую театральную игру ему виделась современная Россия, ее глухие углы, ее мещанские обои «букетиками», разгул, тревога, тоска. Во всякой эпохе Сапунов с фатальной неизбежностью попадал в родимый трактир, натыкался на ярмарочную карусель и встречал знакомые с детства гоголевские «рылы».

Постановка была осуществлена на сцене излюбленного богемой петербургского «Дома интермедий», своего рода театра-кабаре. Спектакль проходил как «театральный ужин» – под звон бокалов и стук столовых приборов, на небольшой сцене, соединенной с залом широкой лестницей. Но успех «Шарфа Коломбины» был так огромен, что был провозглашен «хитом» театрального сезона. Сам Станиславский высоко оценил режиссерский гений Мейерхольда и художественное оформление Сапунова.

Коломбина настолько захватила воображение художника, что надолго оставалась его любимой героиней, ее он изображал в медальонах ваз, посвятил отдельное полотно. В рыжем платье, с копной огненных волос на фоне апельсинового дерева, она игрива и кокетлива. Держа в одной руке букет пышных пионов, другую Коломбина жеманно прижимает к груди и подмигивает зрителю взглядом. Ее лукавая улыбка выдает в ней предписанный сценарием образ находчивой интриганки.