На небосклоне Серебряного века сияло много звезд, и Волошин, поэт, переводчик, литературный и художественный критик, эссеист и, наконец, художник, был одной из самых ярких и своеобразных. Интересовался всем на свете – от истории, археологии, географии – до оккультизма, теософии, масонства. Объездил полмира, был знаком и дружил с К. Бальмонтом, А. Белым, А. Бенуа, В. Брюсовым, А. Блоком, Н. Гумилёвым, К. Станиславским, Д. Мережковским, В. Суриковым, М. Сарьяном, М. Цветаевой, В. Мейерхольдом, Р. Штайнером, Э. Верхарном, Ал. Толстым, Диего Риверой и многими другими важнейшими деятелями культуры рубежа веков.

В годы Гражданской войны поэт принципиально занял позицию «над схваткой», пытался усмирить вражду, спасая в своем коктебельском доме преследуемых: сначала красных от белых, затем, после перемены власти, – белых от красных. Тогда Волошин окончательно осел в Коктебеле – в доме, построенном в 1903–1913 годах его матерью Еленой Оттобальдовной Волошиной. Здесь он создал множество акварелей, сложившихся в его «Коктебельскую сюиту».

Эти произведения художника и поэта прекрасно передают не столько реальный пейзаж, сколько навеваемое им настроение, бесконечное разнообразие линий холмистой страны «Киммерии». Прекрасно знавший Античность, Волошин называет так любимый и почти безлюдный в его время Восточный Крым, используя древнегреческое наименование северных областей известной грекам ойкумены. Образ древней земли, которую Геродот называл «киммериан, печальной областью», Волошин воссоздает в акварели «Киммерийская осень».

Мягкие приглушенные краски, росчерки тонких ветвей погружающихся в зимний сон нескольких деревьев на переднем плане, низко нависающие облака. Таким этот поэтически одухотворенный пейзаж возникает под кистью художника в начале ХХ века, таким же он, вероятно, был и во времена Гомера. Спутникам Одиссея вспоминается когда-то увиденный ими край «народа мужей киммерийских, вечно покрытый туманом и тучами, яркое солнце там никогда не блеснет, ни лучами своими, ни светом».