Середина 1910-х годов – время расцвета таланта Лентулова, когда он создал ряд больших композиций, ставших воплощением новых представлений о возможностях живописи. Для этих монументальных панно Лентулов выбрал принцип «цветодинамики». Формы расчленялись на цветовые фрагменты, как бы двигающиеся в глазке калейдоскопа, то сгущаясь, то, наоборот, разбегаясь от центра.

Образы древнерусской архитектуры были благодатной почвой для этого приема – ведь именно в ней конструктивное и рациональное начало удивительно гармонично сочетается с прихотливостью, яркой красочностью, «дивным узорочьем» форм. Картина «Звон. Колокольня Ивана Великого» по праву считается одной из лучших в этом ряду. Узнаваемые детали архитектуры Московского Кремля преломляются, «двигаются». Вокруг всего сооружения кругами расходятся волнообразные плоскости, передающие ощущение звучащего гула, а повторяемые отдельные формы композиции в виде натянутых струн создают впечатление гигантских гуслей. Сам автор выделял эту картину, дав ей в каталоге «Выставки картин» 1915 года расширенное название: «Разрешение проблемы великого российского декоративного искусства». В своих «Воспоминаниях» Лентулов писал о ней: «Вся вещь эмоционально насыщается чисто музыкальными построениями и не является заурядной ни по мысли, ни по тому, как она выполнена».

Вот как описывал впечатление от картины один из столпов русского футуризма поэт Велимир Хлебников: «Колокольни с мухоморами головок клонились и падали, ломались точно в вогнутом зеркале, или перед землетрясением, или как весло рыбака за прозрачной взволнованной водой времени. Колокол, вырезанный из серебряной жести, тяжко взлетел на бок, и в него прилежно звонил темный египтянин в переднике, явившийся сюда прямо из могил Нила <…> Золотые луковицы соборов, приседая на голубых стенах, косым столбняком рушились и падали в пропасть. Колокольни с высокими просветами клонились, как пришибленный палкой и вдруг согнувшийся и схватившийся за живот человек или сломанный в нескольких местах колос. Это сквозь живопись прошла буря. Позднее она пройдет сквозь жизнь и много поломится колоколен».

Картина хранилась в доме художника, и только в середине 1960-х годов, в период недолгой «оттепели», сотрудникам Третьяковской галереи представилась возможность начать переговоры с Министерством культуры о ее приобретении.