Николай Андреев получил известность как мастер скульптуры, создатель замечательного и необычного для своего времени московского памятника Н.В. Гоголю, «скорбному и погруженному в мир своих мистических мечтаний». Сын плотника, учившийся в Строгановском художественно-промышленном училище и в Московском училище живописи, ваяния и зодчества, он довольно быстро вошел в круг российской художественной элиты. После революции 1917 года Андреев начал активно сотрудничать с советской властью и участвовать в реализации Плана монументальной пропаганды.

Андреев был великолепным рисовальщиком. Он запечатлел в своих карандашных набросках и графических портретах огромное количество современников, связанных с миром театра и литературы: М. Горького, К.С. Станиславского, М.А. Чехова, Ф.И. Шаляпина. По долгу службы он много изображал революционных и политических деятелей, в числе прочих – делегатов конгресса Коминтерна: А.В. Луначарского, И.В. Сталина, Ф.Э. Дзержинского и многих других. После кончины Андреева вдова художника М.П. Гортынская передала из мастерской скульптора в собрание Третьяковской галереи обширное наследие мастера – скульптуру и графику, в том числе множество альбомов и тетрадей с зарисовками, сделанными непосредственно на политических заседаниях первых лет советской власти.

Небольшая тетрадь, состоящая из девяти рисунков на пяти листах и датированная 1920–1922 годами, содержит портреты одного из самых ярких политических деятелей того времени – Георгия Васильевича Чичерина (1872–1936). Выходец из богатой аристократической семьи, получивший прекрасное образование, обожавший музыку (в начале 1930-х им была написана одна из лучших работ на русском языке, посвященная творчеству Моцарта), Чичерин в молодости увлекся левыми идеями и остался верен им на всю жизнь. В 1905 году он вступил в партию большевиков, живя в эмиграции, активно занимался партийными делами. В 1918 году, вернувшись в революционную Россию, стал наркомом иностранных дел и оставался на этом посту до ухода на пенсию в 1930-м. Чичериным был фактически создан советский дипломатический аппарат и заложены основы советской внешней политики.

Облик Чичерина в один из труднейших моментов становления советской власти натуралистично документируют рисунки Андреева, вошедшие в тетрадь набросков 1920–1922 годов. На пожелтевшей от времени бумаге мы видим изображение человека, повернувшего голову к своему собеседнику. Резко очерченный профиль лица говорит о крайнем аскетизме изображенного – заметна его чрезвычайная худоба, впалые щеки, ощутимые круги под глазами. Это подчеркивают также характерная заостренность всех черт, тщательно прорисованные клиновидная бородка и усы. О доходящей до фанатизма преданности идее портретируемого свидетельствует его устремленный вперед сверлящий взгляд.