Шадр считал себя прежде всего скульптором-монументалистом, портретный жанр привлекал его значительно меньше. Ряд произведений был выполнен им в рамках работы над проектами памятников, например «Портрет В.П. Ногина» или «Портрет А.М. Горького (“Буревестник”)». Станковых бюстов в наследии скульптора немного. В письме 1928 года Шадр описал свой метод работы над портретом. Для лепки с натуры ему требовалось 15–16 сеансов позирования модели примерно по два часа. Помимо этого в процессе создания портрета он использовал маску, снятую с лица портретируемого, и фотографию.

Шадр легко улавливал портретное сходство и иногда несколько заострял эмоциональную характерность образа. Николая Касаткина он изобразил с лукаво скошенным в сторону собеседника взглядом и иронично улыбающимся. В его облике – с выразительной головой и маленькой заостренной бородкой – есть нечто напоминающее Мефистофеля. Это подметил М.В. Нестеров, отказавшись позировать Шадру для портретного бюста. Жена скульптора Т.В. Шадр-Иванова в своих воспоминаниях приводит слова живописца: «А вдруг я у вас выйду на черта похожим, как Касаткин? – А потом добавил: – Вообще-то вы его хорошо запечатлели, такой он и был – с большой хитринкой, я его знал».

Впервые впечатление мимолетности состояния изображенной модели сумели передать скульпторы эпохи барокко. В истории портретного жанра важной вехой стал бюст Ш. Боргезе работы Л. Бернини. Шадр видел его работы во время посещения виллы Боргезе в Риме и высоко ценил произведения итальянского скульптора. По-видимому, он стал для Шадра одним из источников вдохновения во время работы над портретом Касаткина.

Николай Алексеевич Касаткин (1859–1930) – живописец, ученик В.Г. Перова, с 1891 года член Товарищества передвижников. В советское время входил в Ассоциацию художников революционной России (АХРР), активно участвовал в формировании соцреализма. В 1923 году первым получил звание народного художника Республики.