Московский художник Николай Андронов – один из самых ярких представителей поколения шестидесятников, входивший в группу «Девять». Раннее творчество художника отмечено обращением к наследию мастеров русского авангарда 1910–1920-х годов. В диалоге с этим богатым материалом написана картина «Плотогоны», входящая в постоянную экспозицию Государственной Третьяковской галереи на Крымском валу, а также полотно «Монтажник».

По окончании Московского художественного института им. В.И. Сурикова Николай Андронов, как и многие представители этого поколения, стал ездить на масштабные всесоюзные стройки в отдаленные уголки страны – от Дальнего Востока до Крайнего Севера. Творческих людей привлекала новизна, энергия молодости и ощущение себя в эпицентре событий. Царивший на «больших стройках коммунизма» дух свободы позволял безгранично мечтать, осваивать новые профессии, а художникам предоставлял возможность сказать свое слово в искусстве. Здесь они обогащали свой человеческий и профессиональный опыт и находили темы для произведений.

В 1957 году Николай Андронов пишет масштабное полотно «Куйбышевская ГЭС» (ныне в собрании Государственного музейного объединения «Художественная культура Русского Севера» в Архангельске), в котором обращается к теме труда и формирует новый образ героев. Это представители молодого поколения советских людей, посвятивших себя строительству новой жизни. Можно утверждать, что в картине «Монтажник» Андронов демонстрирует новую трактовку жанра парадного портрета. Герой полотна изображен в привычной для себя обстановке в полный рост в рабочей одежде крупным планом. Но он не занят выполнением своих профессиональных обязанностей. Стоя на строительных лесах на экстремальной высоте, он вальяжно позирует художнику. Контраст масштабной крепкой фигуры и мелких деталей индустриального пейзажа далеко внизу придает фигуре монтажника особую значимость. В том, как он позирует художнику, угадывается и скрытая ирония, с которой молодой живописец воспринимает ситуацию. Андронов изображает рабочего в так называемой позе хиазм, выстраивая параллель с искусством Античности. Аналогию с героями древности продолжает масштаб героя и резкое совмещение планов. Кажется, что его фигура не помещается в заданные картиной рамки, стремясь раздвинуть их.