Имя Николая Андронова связано с явлением «суровый стиль», которое формировалось в середине ХХ века. О «суровых» заговорили в 1962 году после выставки «30-лет МОСХ» в Манеже, где Андронов показал картину «Плотогоны». Сегодня она входит в постоянную экспозицию Государственной Третьяковской галереи, а шестьдесят лет назад эта работа, как и другие произведения молодых художников, вызвала критику со стороны Н.С. Хрущёва. Поднявшаяся волна публикаций привлекла повышенный интерес к новому творческому поколению и сделала Николая Андронова популярным представителем молодого искусства. Переведенный на время из членов Союза художников в кандидаты, Андронов продолжал активно участвовать в художественной жизни, и в дальнейшем его творческая судьба сложилась весьма успешно. В конце 1960-х, возвращенный в ряды Союза художников, он стал одним из лидеров московского творческого сообщества.

С 1961 года работы Андронова можно было видеть на выставках «Группы девяти» в залах Союза художников. Эти выставки были организованы по инициативе самих участников – П. Никонова, М. Никонова, В. Вейсберга, Б. Биргера, М. Иванова, К. Мордовина, М. Фаворской, Л. Берлина, зачастую носили закрытый характер, продолжались недолго (иногда лишь несколько часов), но вызывали большой интерес коллег. Хотя состав и количество художников менялись, объединение получило название по числу участников первой выставки.

Написанная в 1975 году работа «Интерьер» относится к зрелому периоду творчества Андронова, когда он почти отказался от «большой выставочной картины» и стал отдавать предпочтение станковому формату. Отошел он и от пафоса монументальных произведений, к которым относятся мозаики для кинотеатра «Октябрь», созданные совместно с А.В. Васнецовым и В.Б. Элькониным, мозаики для кафе «Печора» (совместно с Н. Егоршиной). В натюрмортах этого периода появились созерцательные интонации, будто взгляд художника обращен в самую суть изображаемых им вещей, а через них – в историю.

На картине, которую можно отнести и к жанру интерьера, и к натюрморту, художник изображает фрагмент комнаты, где на деревянном резном шкафу стоят две глиняных крынки и белая чаша. На смежной стене – небольшое зеркало, в котором под углом отражаются эти предметы. Такой живописно-пластический прием, безусловно связанный с монументальным опытом Андронова, позволяет рассмотреть предметы с разных точек зрения, что создает оригинально смоделированную иллюзию трехмерности. Важную роль в решении этой задачи играет зеркало, которое наряду с мотивом окна часто появляется в зрелом творчестве Андронова.