Имя Алексея Саврасова (1830-1897) навсегда связано с одним из главных шедевров Третьяковской галереи «Грачи прилетели» (1871). Самая известная в живописном наследии картина мастера оказалась настоящим открытием на 1-й выставке Товарищества передвижников, став «душой» ее пейзажной части. Выдающийся живописец был первым художником, открывшим лирическую красоту и выразительность русской природы. Мотивы будничных, не всегда приглядных деревенских окраин, исполнены Саврасовым с искренним любованием и очарованностью духовной красотой русского пейзажа. Подобное сакральное отношение к природе будет воспето в творчестве художников следующего поколения – Исаака Левитана, Михаила Нестерова, Сергея Светославского и других.

С особой благодарностью и отзывчивостью относились к своему любимому наставнику учащиеся возглавляемого Саврасовым пейзажного класса Московского училища живописи, ваяния и зодчества. Темперамент учителя и заразительная любовь к природе во многом повлияли и на их собственное пейзажное творчество. Константин Коровин о своем педагоге писал: «Большим ростом, сильной и мощной фигурой этот величайший артист с умным и добрым лицом производил впечатление отеческой искренности и доброты. Он, как многие русские, любил своих учеников всем сердцем своей души – его мастерская, класс был свободнейшим учреждением Школы, он был контрастом строгих классов, фигурного и натурного, преподавателей которых сильно побаивались…».

Перова и Саврасова связывали дружеские отношения, оба преподавали в Московском училище живописи, ваяния и зодчества, иногда помогали друг другу в творческой работе. Несмотря на неоконченность портрета, с проступающими контурами первоначальной композиции фигуры и едва дописанным грубыми мазками черным пиджаком, образ самого героя полотна получился пронзительным и предельно выразительным. Живое лицо, острый взгляд, приковывающий зрителя – Перову удалось передать трагизм личности Саврасова, будто предчувствуя драматичный «закат» жизни художника. Дружеский портрет был показан на посмертной перовской выставке и до начала ХХ века хранился у вдовы живописца.