Александр Васильевич Шевченко в 1910-х годах был одним из соратников Михаила Ларионова. Он участвовал в самых скандальных и радикальных выставках – «Ослиный хвост», «Мишень», «№ 4», – писал и публиковал теоретические брошюры о новом искусстве («Неопримитивизм. Его теория. Его возможности. Его достижения», «Принципы кубизма и других современных течений в живописи всех времен и народов»), бился – в буквальном смысле – с публикой на организованных Ларионовым просветительских диспутах, но при этом положение его в ларионовской группе было компромиссным – гротеск в его работах сглажен, приглушен.

«Поэт» Александра Шевченко – характерное воплощение концепции неопримитивистского портрета. Перед нами пародия на парадный портрет: весь пышный антураж постановочной фотографии – алые «барочные» драпировки, ваза с искусственными цветами, столик с вычурно изогнутыми ножками, едва выдерживающий тяжесть вазы и грубой широкой ладони «поэта», – окружает коротконогого претенциозного человечка в полосатых штанах, с напомаженным пробором, нафабренными усиками и сонным, туповатым выражением лица. Манерно отставив пальчик, он еле удерживает выскальзывающую книжицу – больше всего этот «поэт» смахивает на приказчика магазина с бульварным чтивом в руках. Обыватель, потребитель салонной поэзии, один из тех (говоря словами Маяковского) «бездарных многих, думающих, нажраться лучше как», «любящих баб да блюда» и «измазанной в котлете губой похотливо напевающих Северянина», здесь превращается в самого поэта. Классический образ «служителя муз» и «властителя дум» предельно снижается. При этом колорит картины не отличается ни нарочитой аляповатой вывесочной яркостью, характерной для русского неопримитивизма, ни особой ларионовской парадоксальной остротой цветовых сочетаний – тут все краски словно подернуты, как плесенью, некой «мутью», псевдопоэтической «дымкой» – под стать сонной физиономии героя.