Картина «Парижская шарманщица» была исполнена Василием Перовым в период пенсионерской поездки, которой награждались лучшие выпускники Академии художеств. В начале 1863 года художник переехал в Париж, где «осмотревши всё замечательное, а также международную выставку <…> нанял мастерскую с желанием немедленно приняться за работу». В это время он тщательно изучал творчество французских живописцев – Густава Курбе, Эдуарда Мане, Жан-Луи-Эрнеста Мейссонье и Филиппа Огюста Жанрона, под чьим влиянием и стал писать сцены с изображением бродячих музыкантов, уличных певцов, акробатов. Интерес к жизни простых парижан соединился с занятиями жанровой живописью еще в России. Во Франции исполнены картины «Шарманщик» (1863, Третьяковская галерея), «Уличная сцена в Париже» (1863, Государственный музей изобразительных искусств Республики Татарстан), «Савояр», «Шарманщица» (обе – 1864, Третьяковская галерея) и другие, представляющие бытовую хронику парижской жизни.

На картине изображена усталая женщина, зарабатывающая гроши игрой на шарманке. О тяжелой, безрадостной жизни свидетельствуют ее облик и одежда: серая юбка из грубой ткани, огромная, не по размеру, старая обувь, обтрепанная кофта. Большая черная накидка на плечах женщины согревает и ее дочку.

Маленькая девочка спит, доверчиво прислонившись к матери. Железная кружка для подаяний и табличка говорят о том, что игра на шарманке – единственный заработок бедной парижанки. У ног хозяйки терпеливо лежит собака с перевязанной лапой, грустно наблюдая за прохожими. Для контраста на втором плане композиции Перов изобразил богатую публику, равнодушную к чужим несчастьям. В этой работе остро звучит социальная нота: два мира – бедности, обездоленности и безразличного благополучия, разделенные стеной. В одном – нарядная толпа, развлечения, театральные афиши, в другом – изможденная шарманщица в лохмотьях с уснувшим ребенком, изображенная на фоне глухой стены. Профиль усталой женщины и щеголя в цилиндре, располагающиеся на одной линии, откровенно сопоставлены художником.

Несмотря на высокую оценку, данную современниками парижским работам Перова, самому художнику создаваемые им полотна не приносили удовлетворения. Ему казалось, что хроника французской жизни в его живописи выходила не такой верной, как изображение дорогого сердцу русского быта.

В Третьяковской галерее хранится подготовительный рисунок к этой картине.