Произведения абстрактного искусства составляют небольшую часть творческого наследия Наталии Сергеевны Гончаровой и не связаны между собой. Однако композиция «Пустота» стоит особняком не только в творчестве художницы, но и во всем русском искусстве периода авангарда. Она не примыкает ни к геометрическому, ни к экспрессивному абстракционизму, хотя соединяет элементы обоих стилистических направлений. К тому же это произведение – программное в том смысле этого определения, в каком существует понятие «программная музыка», когда автор предполагает наличие содержания, отраженного в названии.

На цветном геометризированном фоне располагается напоминающая простейшие организмы белая, кажется, пульсирующая овальная форма, контуры которой дважды повторены меняющей толщину синей линией. Перед зрителем предстает как будто структурированный, разумно организованный мир, в который врывается нечто иррациональное – пустота. Гончарова пытается средствами живописи воплотить понятие пустоты.

Здесь можно увидеть некоторую связь с «формулами» Филонова, также, по сути, абстрактными и воплощающими универсальные понятия («Формула весны». 1927–1929; «Формула пролетариата». 1920–1921; «Формула космоса. 1918–1919; все – Государственный Русский музей). Филонов изображает не весенний пейзаж, а весну, не пролетария, а пролетариат, не небо, а космос. Учитывая разницу во времени создания этих произведений, а также различие их художественных систем, важно отметить общность интереса обоих мастеров к воплощению в зримой живописно-пластической форме отвлеченных философских понятий, не связанных с материальным предметом.

Понятие «пустота» смыкается с философским понятием «ничто», однако невозможно уверенно утверждать, заходила ли Гончарова столь далеко в своем осмыслении мира.