Наталия Гончарова, творческую сущность которой Марина Цветаева определила двумя словами – «дар и труд», никогда не боялась, что ее обвинят в подражании кому-либо, и пользовалась приемами разных стилей, от примитивизма до футуризма. Она писала: «Я утверждаю, что для всякого предмета может быть бесконечное множество форм выражения и что все они могут быть одинаково прекрасны, независимо от того, какие теории с ними совпадут». Гончарова считала, что в творчестве можно использовать все стили, находя в любом образце возможность для современного истолкования. В первую очередь это утверждение относится к ее картинам конца 1900-х – начала 1910-х годов, создававшимся под знаменем неопримитивизма.

Гончарова, впервые приехав с Михаилом Ларионовым в Тирасполь, увидела там новые для нее «типы евреев, таких не похожих на наших, таких испанских». Увлеченная архаичными культурами, она восхитилась увиденным и написала целую серию картин: «Евреи. Шабат» (1911, ГМИИ Республики Татарстан, Казань), «Еврейские женщины (Еврейская лавочка)» (1912, Государственная Третьяковская галерея), «Еврейская семья» (1912, Музей Людвига, Кёльн), где попыталась дать обобщенный образ еврейского народа, подчеркивая патриархальность его нравов.

На одной из картин этой серии – «Еврейские женщины (Еврейская лавочка)» – зритель оказывается у входа в маленький магазинчик, в витрине которого видны бутылки, хлеб, рыба, сахарная голова. Рядом расположились три женщины: на крыльце сидит на стуле юная девушка в белом, внизу на скамейке – старуха с отрешенным взглядом, погруженная в свои мысли, около нее стоит пышнотелая красавица средних лет.

Сюжет картины повторяет старый, как само искусство, мотив «трех возрастов», вечную проблему быстротечности бытия. В рецензии на персональную выставку Гончаровой 1913 года Яков Тугендхольд писал: «Следы бывшей испанской экзотики сочетает она в этих тираспольских евреях с тяжелой неповоротливостью современного “местечка” <...> И здесь пленяет ее жизнь беспросветного быта». Искренность, с которой художница выражает свои чувства, сближает ее с позицией анонимного народного мастера, но при этом спасает от стилизации, несовместимой с истинным художественным творчеством.

Картина «Еврейские женщины (Еврейская лавочка)» поступила в Третьяковскую галерею в 1968 году в дар от А.К. Томилиной. Давняя, еще с двадцатых годов, знакомая художников, она переехала в их квартиру сразу после кончины Гончаровой, чтобы ухаживать за тяжело болевшим Ларионовым. В мае 1963 года она стала официальной женой художника, а после его смерти (10 мая 1964 года) оказалась владелицей коллекции произведений Ларионова и Гончаровой. Она занималась систематизацией их творческого наследия, участвовала в организации многочисленных выставок в музеях и галереях Европы и Америки. В начале 1980-х годов А.К. Ларионова-Томилина оформила завещание, по которому вся коллекция, включающая в себя живопись, графические работы, библиотеку и архив, должна была вернуться на родину художников, что и произошло в 1988 году.