Творческий путь Н.В. Нестерова пролегал через различные эпохи и этапы развития русской и советской живописи. Дореволюционное искусство художника характеризует последовательный интерес к религиозным сюжетам. Одним из центральных образов Нестерова в живописи и графике становится Сергий Радонежский (около 1321 – 1391), основатель и игумен Троице-Сергиева монастыря, носивший в миру имя Варфоломей.

Идею для написания картины «Видение отроку Варфоломею» подсказала Нестерову художница Е.Д. Поленова. Она задумала издавать иллюстрированные жития святых для народа и предложила Нестерову нарисовать сцены из жизни юного Сергия Радонежского. Первый эскиз к картине будет сделан в Италии, во время знакомства с живописью западноевропейских мастеров. Заграничные впечатления, желание обрести свой собственный изобразительный язык привели к рождению картины, которую Нестеров всегда выделял из всех им написанных произведений. Но существовал и внешний общественный запрос на подобный сюжет. На рубеже веков в русском обществе, в период коренной ломки и нарастающей тревоги, имя Сергия связывали с формированием нравственного идеала, способного укрепить народный дух.

В основе сюжета картины лежит религиозное предание о том, что отрок Варфоломей долго не мог овладеть книжной грамотой. Встреча с таинственным старцем открывает ему дар премудрости. Главная задача, которая пластически реализуется художником в этой картине, – соединение реальности происходящего с чудесностью видения. Нестеров говорил об «поэтизированном реализме». В изображенном пейзаже нет времени, сложно осознать – это день или утро. Растворяющиеся неяркие краски переживаются как весеннее пробуждение и как увядание осени. Пространство, за счет высокой линии горизонта, поднимается ввысь, становясь декоративной плоскостью, мерцающей древним золотом икон. В этот момент созерцания земное соединяется с небесным. Мы уже смотрим на мир не своими глазами, а глазами святого отрока. Его хрупкая фигурка в светлой домотканой рубашечке становится главным живописным акцентом композиции. Перед ним возвышается темный силуэт монаха, таинственно отделяющийся от дуба. Древо символически связывается с вековой мудростью, которая через молитвенное сотворчество передается отроку. Скрытое лицо старца, нимб над его головой усиливают ощущение чудесности происходящего.