Портреты Василия Ивановича Сурикова часто бытуют под обобщенными названиями-эмблемами: "Казачка", "Горожанка", "Сибирская красавица", хотя все они представляют реальных лиц. Так, моделью для «Сибирской красавицы» послужила Екатерина Александровна Рачковская (1857–1900), жена красноярского врача и общественного деятеля П.И. Рачковского. Суриков был дружен с его отцом, протоиреем И.М. Рачковским и всей семьей Рачковских. Екатерина Александровна была учительницей, активно участвовала в общественной жизни Красноярска, в 1887–1900 годах являлась помощницей попечителя красноярского Владимирского детского приюта и членом попечительского совета женской гимназии. Во время приезда Рачковской с мужем в Москву Суриков написал с нее этюд для картины «Боярыня Морозова», она также послужила моделью для картины «Взятие снежного городка».

Сурикову дорог дух "Древней Руси", еще живущий в современных людях, для него портрет – это связующее звено между прошлым и настоящим. Он ищет в портрете воплощение некоего архетипа народного характера, народного духа, народного представления о красоте. Художник рассказывал своему первому биографу поэту и художнику Максимилиану Волошину: "...сестры мои двоюродные – девушки совсем такие, как в былинах поется про двенадцать сестер. В девушках была красота особенная, древняя, русская. Сами крепкие, сильные. Волосы чудные, все здоровьем дышало".

В большинстве женских портретов Сурикова волосы моделей убраны, лица предстают в обрамлении платков: "Сибирская красавица. Портрет Е.А. Рачковской", "Казачка. Портрет Л.Т. Маториной", "Горожанка. Портрет А.И. Емельяновой", "Анфиса", "Портрет П.И. Щербатовой", "Портрет Т.К. Доможиловой". Данному приему нашел точное и образное словесное соответствие М.А. Волошин – "оклады старинных платков". Женские лица на суриковских портретах мерцают в этом узорчатом обрамлении, как жемчужины в раковинах. Кисти рук спрятаны или срезаны краем холста. Платки, убранные руки – придают обобщенность силуэту, очерченному четкой линией. Художник использует низкую линию горизонта, что позволяет видеть лица его моделей снизу-вверх. Композиция портрета, как правило, строится по дуге, раскрытой в сторону зрителя, как будто героини портретов склоняются в неглубоком почтительном поклоне перед зрителем.

Михаил Нестеров, младший современник Сурикова, отмечал в его портретах активное авторское начало, подчинение объективной реальности «мечте» и «идее» художника, его идеальным представлении о человеке: "В.И. Суриков всегда поэт, он воспевает величие характера русского человека и эту идею он выражает и в портрете. Для Сурикова портрет – это не только выражение данной индивидуальности, он видит за ней… свой персонаж, который может жить в любом столетии в его картинах".

Портреты Сурикова оставляют ощущение трепета жизни, захватывают эмоциональным восприятием модели. И этот трепет живой жизни, чувственная радость от соприкосновения с ней выражены прежде всего через цвет и пластику живописи. Суриков наслаждается "краской", чувствует ее как никто из русских живописцев второй половины ХIХ столетия, увлеченно создает на холсте каждый раз новые цветовые созвучия, побуждая зрителя подойти к картинам вплотную и восхититься богатством красочных замесов и энергией самой живописи.